Александр Кутиков
Да, я приводил девушек на репетиции. Концертов у нас в то время было очень мало, а некоторые молодые особы проявляли интерес к тому, что называлось тогда «подпольной рок-музыкой», и с помощью репетиций я проводил с ними музыкальную политинформацию. К подтруниваниям по этому поводу я относился спокойно. Но считал, что для шуток друг над другом есть более достойные темы. А если бы я начал, наоборот, шутить над тем, что они не приводили девушек? Значит у них что-то не так в «консерватории»? Но зачем задевать моих друзей, коллег за больное…
После репетиций я провожал девушек домой. Я был очень галантным кавалером. А вообще, обилие женщин на наших репетициях в значительной степени плод фантазии моих друзей.
Андрей Макаревич
Осенью 1971– го группу покинули Игорь Мазаев, которого забрали в армию, и Юра Борзов. Юрка был нашим идеологом, любимым человеком, и самым, наверное, одухотворенным из всех нас битломаном. Но на барабанах у него не получалось. Не всем дано. У него постоянно что-то падало – то тарелка, то палочки, то ведущий барабан распадался. В результате он ушел сам. Мы очень скорбели, но, едва ли не на следующий день Кутиков привел к нам Макса Капитановского, у которого имелась сумасшедшая барабанная установка, и до этого он играл в группе «Второе дыхание». Они там снимали Хендрикса один к одному и были страшно техничными. Получалось, что ради нас Макс бросил такую классную группу! Мы стали равняться на него.
Максим Капитановский
На самом деле в «Машину» меня привела девушка. Не то чтобы привела, но поспособствовала моему переходу в эту группу. Поясню детально. Из всех троих участников ансамбля «Второе дыхание» я один работал. Вечером учился в МГУ, а днем ходил на работу. А они оба (Игорь Дегтярюк и Николай Ширяев) ничего не делали. И вдруг нарисовалась Тамара Миансарова и предложила «Второму дыханию» влиться в ее аккомпанирующий коллектив. Она преследовала свои цели, а нам сулила гастроли, деньги, горы золотые. Я, естественно, сказал, что не могу, потому что, если брошу работу, меня тут же заберут в армию. Я работал в «почтовом ящике», ради брони. Дегтярюк и Ширяев пытались меня уговорить, убеждали, что это будущее, перспектива. Но я не повелся. И в один прекрасный день пришел на репетицию, а там нет ни аппаратуры, ни самих участников «Второго дыхания». Они решили, что прощание в этом случае – только лишние слезы и ушли к Миансаровой без меня. Потом, правда, у нас были какие-то разговоры, они размышляли, не отдать ли мне долю нашей общей аппаратуры и т. п. Я, ведь всю свою зарплату, равнявшуюся 80 рублям, тратил на группу. Однажды, например, купил несколько микрофонных стоек, метров 40–50 микрофонного шнура и самодельные такие точеные штекеры, все это дело спаял и в виде подарка преподнес коллегам по «Второму дыханию». Они пришли на репетицию, а там, вместо каких-то «старых сыроежек», то есть допотопных микрофонов, обмотанных синей изолентой, вдруг эти новенькие стойки, шнуры… Они со мной дня три не разговаривали после этого. Считали, что быть такого не может, чтобы человек взял и бескорыстно купил что-то для группы. Значит, у него какой-то камень за пазухой, но какой, не могли решить. Барабаны я тоже купил на свои деньги, и вот с ними-то я в одиночестве и остался. Надо отдать Дегтярюку и Ширяеву должное, барабаны они не забрали.
В этот момент мне позвонила вышеупомянутая девушка. Имя ее я сейчас уже не помню. Она у нас была общая на всех, в том числе и на «Машину Времени». Одна из любительниц рока. Приходила на наши сейшены и уходила после них то с одним, то с другим музыкантом. Девчонки тогда вообще все были общие, так же, как и ребята. Звонит, значит, мне и спрашивает: «Когда у вас следующий концерт?» Я отвечаю: «Не знаю. Ребята уехали с Тамарой Миансаровой, а я теперь сам по себе…». «Понятно, – говорит. – А давай, я сейчас Сашке Кутикову звякну, по-моему, у них там с Юркой Борзовым проблема…» И она позвонила Кутикову в тот же день.
А я был знаком, конечно, с «машинистами», потому что все мы в «Энергетике» репетировали, но отношений тесных не поддерживал и телефонами с ними не обменивался. В общем, предложение ее выглядело сомнительно. Но Кутиков перезвонил мне фактически сразу. А на следующий день я перенес свои барабаны из одной комнаты «Энергетика» в другую, где базировалась «Машина».
Поступок удивительный. Ты отказался от профессиональных гастролей с популярной Миансаровой, но легко перешел в любительский коллектив, на тот момент уступавший по уровню «Второму дыханию»? А вскоре именно из «Машины» и загремел в армию?
В армии я оказался безотносительно «Машины Времени». Там отдельная, печальная история, которая коснулась сразу нескольких людей. Она связана со студенческой акцией в Москве в День защиты детей, во время которой якобы произошла антисоветская демонстрация. Разборки по этому поводу рикошетом ударили по мне, бронь с меня сняли и отправили служить на границу. Меня забрали буквально в считанные дни. Мы с Макаревичем попробовали сходить к каким-то его знакомым, к какому-то врачу, но «откосить» не получилось. Я много думал потом, что если бы тогда я не ушел в армию и остался в «Машине», то сейчас бы…
Ты был Ефремовым?
Нет, бери выше, был бы Подгородецким… Шучу. Я все равно бы реализовал какие-то свои параллельные проекты, но уже гораздо проще, интереснее. Я стал бы настоящим музыкантом, во всех отношениях. Поскольку то, что я делал после армии в ВИА «Добры молодцы», семь лет в «Лейся, песня!» с Шуфутинским, это было так, трудоустройство…
А тот переход из «Второго дыхания» в «Машину» меня вполне удовлетворил. Я остался на своей работе, Макаревич, Кутиков тоже где-то работали. Мы встречались вечерами. Построили график репетиций так, чтобы я еще и учиться вечером успевал. И главное, мне эта группа нравилась тем, что они играют свои песни. Мои споры с Дегтярюком были именно об этом. Я с самого начала говорил ему, что нужно делать собственный репертуар. И сочинял слова, придумывал к ним мелодии. Мы пытались сыграть несколько моих вещей, но сразу стало понятно, что формат «Второго дыхания» не предусматривает композиции на русском. Это было просто смешно, когда бородатые черти чего-то такое исполняли…
Возможно, первые пару дней я был в «Машине» по инерции, что ли, надо же было где-то практиковаться. Но постепенно мы стали больше общаться, планы какие-то появились… У нас начало получаться работать вместе. Я увлекся и нисколько об этом не жалею.
В мемуарах «Все очень просто» Макар написал так: «Мы заиграли, и сразу стало ясно, что Макс своими барабанами делает ровно половину всей музыки – причем именно ту, которой нам не хватало».
