усыновил Алоиза, видимо, чтобы не портить тому карьеру. Приходского священника уговорили изменить данные в метрике, и таким образом фамилия Шикльгрубер изменилась на Гитлер. Супруги пребывали в такой бедности, что одно время им даже приходилось спать в кормушке для скота. Когда мальчику исполнилось 13 лет, он сбежал в Вену и нанялся учеником к сапожнику, после чего поступил на таможню. Несмотря на недостаточное образование он добился определенного успеха, поднявшись до чина старшего инспектора.
Какова бы ни была разница между двумя отцами, каждый из них оказал огромное влияние на своего сына. Карло учил Наполеона, что он, дворянин, выше других. Увы, это убеждение рассыпалось в прах, когда тому довелось столкнуться с действительностью в лице представителей старорежимной французской знати. Алоиз передал по наследству будущему фюреру свой страх стать деклассированным изгоем, опять упасть в грязь и превратиться в никчемного человека.
Наполеон родился в Аяччо 15 августа 1769 года. Он вырос и провёл свое детство в этом городке и окружающей. его сельской местности, совершая поездки на пони в густые вересковые заросли и посещая вместе со своими братьями и сестрами фермы, принадлежавшие семье. Живя в городе, он был предводителем шайки подростков, которые часто устраивали стычки и потасовки на улицах. Он оставил Корсику в возрасте девяти лет и стал казенным стипендиатом военного училища в городе Бриенне в Восточной Франции и с тех пор редко видел своих родителей. Карло умер от рака желудка в 1785 году. «Невозможно было выразить словами всю боль, которую почувствовал при известии о смерти отца, - писал Наполеон в своих воспоминаниях на острове Святой Елены. В юности он во всем был мне опорой».
Император явно кривил душой. Еще маленьким его посылали искать отца по тавернам, где тот проводил время за выпивкой и игрой в карты или кости. Уже тогда расточительство и мотовство Карло не было ни для кого секретом. Больше всего маленький Наполеон любил и уважал свою мать Летицию Рамолино, женщину сильной воли. Было время в конце 90-х годов XVIII века, когда, ослепленный своими успехами, он подвергал сомнению отцовство Карло, поскольку никто из его предков не выказывал талантов в военном деле. Единственной возможной альтернативой Карла был губернатор, граф де Марбоф, галантный старый вояка, о восхищении которого Летицией знали многие. Однако такой вариант представляется маловероятным, и прежде всего потому, что несмотря на всю свою красоту и молодость Летиция была строгой набожной католичкой. Она едва умела писать и читать, но с молоком матери впитала в себя традиции народа, согласно которым прелюбодеяние в замужестве считалось страшным грехом и наказывалось смертью.
В Бриенне юный Бонапарт учился превосходно, прекрасно знал математику, увлекался историей Греции и Рима. Особенно он любил читать переводы из Плутарха и Полибия. По свидетельству Луи де Бурьена, товарища по школе, он был поглощен собой, замкнут и одинок. Его все сторонились по причине острого языка, не щадившего никого. Наполеон и сам вспоминал, что находил «несказанное удовольствие в чтении и размышлении над прочитанным вдали от шумных забав моих сверстников», признавая в то же время, что «в школе меня не любили». А с другой стороны, Бонапарт утверждает, что руководил игрой в снежки зимой 1783-84 гг., заметив при этом, что начальство в конце концов запретило бросаться снежками, потому что многие мальчики получили серьезные травмы: часто внутри снежков скрывались камни. Когда над ним подтрунивали из-за итальянского акцента и странной фамилии, он не оставался в долгу и заявлял: «Если бы на каждого корсиканца приходилось только по четыре француза, то Корсика осталась бы непокоренной ими, но соотношение было десять к одному». Его кумиром был генерал Паоли, который возглавил борьбу корсиканцев против французского нашествия, или, выражаясь словами Наполеона, «против тиранов, утопающих в роскоши, и придворных блюдолизов». В юности Наполеон отличался ярым корсиканским национализмом и питал тайную ненависть к народу, чьему королю его обучали служить.
В октябре 1784 года Наполеон перешел в Парижскую военную школу, откуда его выпускают через год в чине подпоручика артиллерии. В своих мемуарах он писал о школе: «С нами обращались все время как с офицерами с огромными доходами, по сравнению с которыми богатейшие корсиканские семьи выглядели весьма скромно. Нас чудесно кормили и обслуживали, гораздо лучше, чем мы могли бы себе это позволить позже живя на скромное офицерское жалованье». Здесь он постигал теорию и практику артиллерийского дела, которое в тот период претерпевало изменения в связи с принятием на вооружение нового орудия конструкции Грибоваля. И все-таки, несмотря на его успехи в военной школе, имеются указания на то, что он работал вовсе не так усердно, как впоследствии вспоминал об этом, и отличался несдержанностью и большой вспыльчивостью, из-за чего часто ссорился с товарищами.
Это было его первое пребывание в Париже, в котором в те дни блистал великолепием и роскошью старый, королевский режим. Внешне монархия казалась непоколебимой, а общественный порядок прочным, как скала. Только что Британия потерпела унизительное поражение от французов и американцев. Для непосвященных налицо были все признаки процветания, а неизбежное банкротство правительства тщательно скрывалось. В столице царило беззаботное настроение, свыше 600 кафе и ресторанов — сравнительно недавнее изобретение — предлагали свои услуги молодым повесам из дворянского сословия. По меткому замечанию Алексиса де Токвиля, «Франция в те дни была нацией прожигателей жизни, стремившихся побыстрее вкусить ее бесчисленные удовольствия». Однако едва ли молодого, скромного артиллерийского офицера в поношенном сюртуке можно было назвать прожигателем жизни. В мае 1706 года он даже серьезно помышлял о самоубийстве. Бонапарт все еще ненавидел французов, сетуя на то, что его земляки корсиканцы страдают под тяжелой десницей французских угнетателей. Много лет спустя он писал: «Дом принуждал меня любить народ, который я должен был ненавидеть в силу естественных причин». Ему довелось еще несколько раз побывать в Париже до того, как грянула революция. В одно из таких посещений он впервые познал женщину, переспав с молоденькой проституткой, которую подцепил в Пале-Рояль в ноябре 1787 года. До этого он влюблялся в Каролину де Коломбье, но дело не пошло дальше того, что они «вместе лакомились вишнями». Его угнетали не только тоска по дому или страдания родной Корсики под французским игом. Хотя в качестве субалтерн-офицера он получал неплохое жалованье, большая часть уходила на помощь овдовевшей матери и семерым братьям и сестрам, влачившим теперь жалкое существование. Перспективы получения следующего чина оставались неопределенными.
Наполеон рассказывает о том, каким он предстал перед своим братом Жозефом во время очередного посещения Корсики
