Все это огорчало Надежду Сергеевну. Свою точку зрения она высказывала мужу откровенно, не заботясь о том, разгневается он или будет спокойным. В 1932 году Надежда Сергеевна сказала Сталину с едкой иронией: «Поистине гениален человек, оставивший страну без хлеба». Несколько дней Сталин не разговаривал с женой.
Н. С. Аллилуева начала заниматься в Промышленной академии. Вместе с ней учился Н. С. Хрущев. Никита Сергеевич вспоминал: «Она изучала химию на текстильном факультете, специализировалась в производстве искусственного волокна, была парторгом группы, а я секретарем партийной организации академии, — поэтому мы часто встречались… Я знал, что, придя домой, она рассказывает Сталину о моих действиях. Надежда Сергеевна никогда не злоупотребляла своим родством со Сталиным. Даже о том, что она его жена, знал ограниченный круг людей. Она была Аллилуева — и только. Был в академии еще один Аллилуев — горный инженер с Дальнего Востока. Многие думали, что она его жена или сестра. Она никогда не пользовалась привилегиями, положенными ей как жене Сталина. Никогда не ездила на машине ни в Кремль, ни на работу, а всегда приезжала на трамвае. Ничто не выделяло ее из массы окружавших ее студентов».
В 1967-м и в последующие годы в ряде стран Запада вышли мемуары «Двадцать писем к другу» уехавшей из Советского Союза в США дочери Сталина Светланы Аллилуевой. Большой общественной ценности эти воспоминания не имеют. Но они содержат и объективные данные, раскрывающие обстановку в семье, взаимоотношения Сталина с женой и детьми. Некоторые из них связаны с Яковом Джугашвили.
Скромности, стремлению не подчеркивать родство со Сталиным Яков учился у Надежды Сергеевны. В воспитании этих качеств у Якова она сыграла большую роль. Ни разу в жизни Яков не обращался с какими-либо просьбами к отцу, не просил у него денег. Он был убежден, что человека в обществе определяют его личные способности и труд, а не заслуги и положение родителей.
В 1926 году Надежда Сергеевна родила Светлану. Яков помогал ей ухаживать за сестрой и братом. Вокруг Кунцевской дачи был лес. В березовой аллее Яков и Вася собирали грибы, землянику, чернику. И особая радость была у них, когда они косили траву. Яков косил лихо, удивляя всех трудолюбием и умением.
В играх с ребятами часто участвовали Г. К. Орджоникидзе и его жена Зинаида Гавриловна. Настоящим другом Якова был и Николай Иванович Бухарин, он пользовался у детей особым расположением.
Светлана Аллилуева вспоминала: «В Зубалове у нас часто живал Николай Иванович Бухарин, которого все обожали. Он наполнял дом животными, которых очень любил. Бегали ежи на балконе, в банках сидели ужи, ручная лиса бегала по паркету, подраненный ястреб сидел в клетке. Я смутно помню Н. И. Бухарина в сандалиях, толстовке, в холщовых летних брюках. Он играл с детьми, балагурил с моей няней, учил ее ездить на велосипеде и стрелял из духового ружья. С ним было всем весело. Через много лет, когда его не стало, по Кремлю, уже обезлюдевшему и пустынному, долго бегала «лиса Бухарина» и пряталась от людей в Тайницком саду…»
Григорий Гагошидзе вспоминал:
«В 1926 году я закончил 2-ю Кутаисскую девятилетку и поехал в Москву, стал рабочим винзавода. Изучал русский язык. В Москве сразу связался с Яковом Джугашвили, все свободное время мы проводили вместе. По воскресеньям ходили в Кремль, играли в футбол. Капитаном одной из команд был Яков Джугашвили, а во главе второй команды — сын Троцкого Лев.
Летом выезжали за город — на Воробьевы горы — с гитарой, мандолиной, баяном. Брали уголь в маленьких мешках. Готовили шашлыки, пили кахетинское вино. Пели, играли, Яша учил русских друзей исполнять грузинские песни».
А вот с братом Василием у Якова Джугашвили сложились плохие отношения. Тот был человеком грубым, невыдержанным, плохо воспитанным. Сталин любил грузинское вино и приучал к нему малолетнего Василия. Не зная меры, Василий пристрастился к вину, постепенно становился алкоголиком. Н. С. Аллилуева незадолго до смерти сказала Светлане: «Не пей вина! Никогда не пей вина!» «Это, — пишет Светлана, — были отголоски ее вечного спора с отцом, по кавказской привычке всегда дававшего детям пить хорошее вино. В ее глазах это было началом, которое не приведет к добру. Наверное, она была права — брата моего Василия впоследствии сгубил алкоголизм…»
Продолжалась дружба Якова с его воспитателем и первым другом Алешей Сванидзе. Яков по-прежнему встречался с ним. Знал, что он еще до революции уехал в Германию, где закончил историко-филологический факультет знаменитого университета в Иене и получил хорошее образование. Стал прекрасным знатоком древней истории, овладел немецким и английским языками.
Вместе с Г. К. Орджоникидзе и С. М. Кировым Алеша Сванидзе являлся одним из борцов за установление Советской власти в Грузии. 25 февраля 1921 года трудящиеся Грузии свергли власть помещиков и капиталистов, изгнали меньшевиков. В Грузии провозгласили Советскую власть. И тогда же большую честь оказали Алеше Сванидзе: его назначили народным комиссаром иностранных дел и одновременно народным комиссаром финансов Грузии. 9 мая 1921 года В. И. Ленин в проекте постановления ЦК РКП (б) одобрил присланную по телеграфу просьбу Алеши Сванидзе — поддержать его в устранении того, что мешало налаживать торговлю Грузии и РСФСР с Италией и Германией. Алеша Сванидзе многие годы был торгпредом СССР в Германии, председателем правления Внешторгбанка СССР, заместителем председателя правления Госбанка СССР.
Он гордился своим племянником Яковом Джугашвили: парень рос благородным, скромным, честным. Таких юношей и девушек в Советской стране были миллионы. Яков Джугашвили один из них. Он жил судьбами Родины, ее радостями и тревогами, успехами и огорчениями.
В Советском Союзе бурлили напряженные будни первых пятилеток, проявлялся невиданный трудовой энтузиазм. В стране строились сотни заводов и фабрик, вспыхивали огни новых городов, электростанций, доменных печей. Прокладывались железные дороги и каналы. Осваивались новые шахты и нефтяные промыслы. Навсегда оставались в памяти названия — Магнитка, Сталинградский тракторный, Турксиб, Днепрострой. На просторах Сибири, в степях Казахстана и за Полярным кругом, в горах Алтая и Памира экспедиции геологов открывали месторождения полезных ископаемых.
То было время «босоногого детства» нашей индустрии. Первое в мире рабоче-крестьянское государство волей партии Ленина преображалось. Радовал невиданный энтузиазм участников социалистического строительства: они хотели превратить отсталую Россию в индустриальную державу, развить экономику страны, обеспечить ее оборону. Создавались новые отрасли промышленности — станкостроение, автомобилестроение, тракторостроение, моторостроение, производство самолетов, сельскохозяйственных машин, мощных турбин и генераторов, синтетического каучука, искусственных волокон.
