Но каких-либо существенных преимуществ русской армии это не принесло. Большинство самолетов было устаревших конструкций и «иностранного происхождения», без достаточного обеспечения запасными частями. На русских авиационных заводах — «Руссо-Балт», «Дукс», Щетинина, Лебедева, Анатры строились в основном самолеты по французским моделям — «фарманы» и «вуазены», «ньюпоры» и «спады», «мораны» и «депердюссены». Было немного американских самолетов конструкции братьев Райт и Кертнс, итальянские «ансальдо», немецкие «альбатросы», «таубе», голландские «фоккеры».
Только 20 процентов воздушного флота России составляли отечественные самолеты. И среди них выделялся знаменитый бомбардировщик, самый большой в мире самолет «Илья Муромец» киевского конструктора Игоря Сикорского. Неплохо зарекомендовали себя самолеты-разведчики «Лебедь», строившиеся на заводе Василия Лебедева, гидросамолеты Дмитрия Григоровича и некоторые другие.
* * *
В 1914 году Павла Сухого на фронт не взяли — не достиг призывного возраста. Несмотря на отказ приемной комиссии Технического училища, он все же едет в Москву. Чтобы не терять зря времени, подает документы в Московский университет, и его принимают на первый курс математического факультета. Но все его мысли обращены к Техническому училищу, и уже на следующий год он предпринимает новую попытку. На этот раз удачную: так осуществляется мечта — Павел слушает лекции своего любимого профессора Николая Егоровича Жуковского, занимается в его кружке воздухоплавания, строит планеры и модели самолетов, принимает участие в проектировании аэродинамической трубы для исследований летных качеств моделей летательных аппаратов.
Тон в кружке задают старшие: вернувшийся в Москву и снова получивший возможность продолжить свое образование Андрей Туполев, братья Архангельские, братья Погосские, Владимир Петляков, Борис Стечкин.
Всего год прозанимался Павел в кружке Жуковского, а затем его призвали на военную службу и послали [16] в школу прапорщиков. После ее окончания он попадает на фронт, в действующую армию.
Служил Павел Осипович в артиллерии. И именно здесь, на фронте, он понял и осознал, какую огромную роль в сражениях может играть военная авиация.
Он видел, как «Илья Муромец» бомбил немецкие позиции и подавил несколько вражеских батарей. Он наблюдал за ожесточенным воздушным боем русского летчика на французском «моране» с немцем на «альбатросе». Он знал, что командование его артиллерийской части часто использует данные воздушной разведки, и не раз сам рассматривал фотографии укреплений врага, выполненные с самолета-разведчика.
Он видел слабости русской авиации. Старенькие, больше похожие на этажерки самолеты не могли достойно противостоять более современным немецким воздушным машинам, и он мечтал построить такой самолет, который бы мог дать бой — равный бой! — любому врагу. Его желание посвятить свою жизнь самолетостроению, прежде всего военному самолетостроению, становится главной целью его жизни. Заманчивой и желанной целью…
И можно сказать, что в этот момент он вышел на старт своего будущего «полета». Именно так начался «разбег перед взлетом» будущего авиаконструктора.
Военная же карьера мало прельщала новоявленного артиллерийского офицера. И когда после Великой Октябрьской социалистической революции старая царская армия развалилась и началась стихийная ее демобилизация, прапорщик Павел Сухой без сожаления покидает свою часть и возвращается в Москву — в Техническое училище. Но училище закрыто, занятия в нем не проводятся, и неизвестно, когда начнутся. Поэтому Павел решает вернуться в родной Гомель.
* * *
Недолго пробыл он в доме, где жили его родители и сестры. Ему предложили работу учителя математики в городе Лунинец, что неподалеку от Бреста, и Павел уезжает туда.
Софья Феликсовна, жена Сухого, вспоминала: «Как-то вечером я возвращалась из школы. Меня обогнал незнакомый человек в военной шинели, перекрашенной в черный цвет, на голове его красовалась маленькая шапочка — «керенка». Я тогда обратила внимание на большие, [17] очень выразительные глаза незнакомца и смешную «кавалерийскую» походку. Через два дня этот человек появился у нас в школе и стал преподавать математику. Я в этой школе давала уроки французского языка…»
В 1919 году в Белоруссию вторглись белополяки. Они быстро приближались к Лунинцу, и многие учителя решили покинуть город. Павел Осипович, Софья Феликсовна и еще несколько человек поехали в Гомель. Здесь они стали учительствовать в школе, которой заведовал отец Сухого — Осип Андреевич.
Павел Осипович блестяще знал математику. Но на уроках в школе излагал ученикам ее основы довольно сухо, говорил сжато: он не любил лишних слов, цветистых выражений. Ученики не привыкли к такой лаконичной форме изложения и были недовольны своим новым учителем. И скажем прямо: карьера школьного учителя давалась будущему конструктору нелегко.
Время было трудное, жили впроголодь… Для учителей железнодорожной школы сохранялся бесплатный проезд по железным дорогам. Павел воспользовался этим и отправился в деревню за продуктами для семьи. Но ему не повезло — в дороге он заболел сыпным тифом. Едва живой добрался до Гомеля и попал в больницу. Только поправился — его свалила скарлатина. Она дала осложнение на горло, после чего у Павла пропал голос.
В юности у него был музыкальный слух и приятный тенор. Он хорошо пел. Когда у Сухих собирались компании, Павел иногда даже солировал… Но теперь болезнь лишила его не только возможности петь, ему и говорить-то стало трудно, голос сделался приглушенным, а в конце жизни — хрипловатым. Может быть, поэтому он мало говорил и слыл «молчуном».
В 1920 году вышло постановление Совета Народных Комиссаров о возвращении студентов в высшие учебные заведения, и Павел уехал в Москву продолжать учебу…
* * *
Октябрьская революция положила начало новому этапу в развитии отечественной авиационной науки и техники. Еще в январе 1918 года Владимир Ильич Ленин подписал декрет о создании Красной Армии, в состав которой входила и авиация. Небогатое наследство досталось революционной армии: по «переписи», на всех фронтах имелось около пятисот исправных аэропланов, [18] в основном устаревших иностранных конструкций. Небольшую их часть составляли отечественные машины, среди которых было всего 15 бомбардировщиков «Илья Муромец».
Но и эти самолеты сберечь удалось далеко не все. Когда началась иностранная интервенция против не окрепшей еще Республики Советов, большинство боевых машин было утрачено или уничтожено. Авиационные заводы, как правило, не работали — их хозяева бежали за границу, многие авиаконструкторы покинули свою родину. Уехал в Америку и Сикорский. Стране не хватало сырья, материалов, энергии. Мало, очень мало было квалифицированных специалистов-самолетостроителей.
