Когда «Ривер» в 1975 году стал чемпионом 18 лет спустя, я был мальчиком, подающим мячи. В тот вечер, на поле «Велеса» они обыграли «Архентинос» 1:0 благодаря знаменитому голу Бруно. На календаре было 14 августа, и профессионалы тогда не играли из-за забастовки. А я мог дебютировать в первом дивизионе на год раньше! Франсис сказал главному тренеру «Архентинос» Франсиско Кампане, что если он собирается выставить на игру молодежь, пусть возьмет и меня. Кампана не стал этого делать, остановив свой выбор на Фео Диасе, ну а я занял место за воротами, как и полагается мальчику, подающему мячи. Там же стоял Хуан Альберто Бадия, журналист, писавший с этого места свой репортаж.
Я прекрасно вижу, что проделал свой путь в «Лос Себольитас» очень быстро: мы стали чемпионами девятого дивизиона, на следующий год вышли в восьмой, и когда мы опережали соперника на 10 очков, меня перевели в команду, игравшую классом выше. В седьмом дивизионе я сыграл только два матча, после чего оказался сразу в пятом. Там я провел четыре матча и в одно мгновение очутился в третьем, где дебютировал во встрече против «Лос Андес», на их поле. Я забил гол, отыграл еще два матча и — пум! — оказался уже в первом дивизионе. И все это произошло со мной не более чем за два с половиной года.
Если бы все те люди, рассказывающие о том, что видели мой дебют, говорили правду, этот матч должен был бы проходить скорее на «Маракане», а не на «Ла Патернале». Я уже тренировался с основным составом на поле «Комуникасьонес». Во время вторничной тренировке ко мне подошел главный тренер, Хуан Карлос Монтес, и сказал: «Как ты смотришь на то, чтобы завтра быть в запасе?». У меня перехватило дух и я выдавил из себя только: «Что??? Как???», и ему пришлось повторить еще раз: «Да, ты будешь в запасе. И подготовься как следует, потому что будешь играть». На меня это так подействовало, что я, не чуя под собой земли, на всех парах помчался домой, чтобы рассказать о случившемся моим предкам. И стоило сообщить это Тоте, как через две секунды об этом знал весь Фьорито. Весь Фьорито знал, что я буду играть на следующий день!
Как раз, начиная с этого дня «Архентинос Хуниорс» стал снимать для меня квартиру в Вилья де Парке, на улице Архерич 2746. Но у меня еще оставались дела во Фьорито, где жила моя бабушка, Дора, ничего не желавшая и слышать о переезде. Все мои родственники, Бето, Рауль и другие приходили, чтобы узнать, буду я играть или нет. Они всегда ходили на матчи с моим участием в низших дивизионах, если у них были деньги. А когда у меня не хватало денег на проезд на тренировку, мои замужние сестры, Ана и Кити, тайком брали мелочь у своих мужей для того, чтобы я не пропускал занятия. Обратную же дорогу мне оплачивал Франсис. В «Архентинос» мне также оплачивали дорогу благодаря одному из руководителей клуба, Рею, да пребудет его душа в покое.
Когда я рассказал обо всем Бето, которого любил и люблю больше всех, он начал плакать. И плакал безудержно; так, что я не мог его остановить. В тот момент я отдавал себе отчет, что в моей жизни произошло что-то важное. А мой отец как раз в день моего дебюта должен был работать, и поэтому не мог отправиться на стадион вместе со мной. А мы так об этом мечтали!
На самом деле я мог дебютировать месяцем раньше, но… Получилось так, что в матче третьего дивизиона против «Велеса» судейство было подобно стихийному бедствию. После финального свистка я подошел к главному арбитру и пока еще спокойным тоном произнес: «Судья, ну вы и чудо, вам нужно судить международные матчи». За эти слова мне влепили пятиматчевую дисквалификацию, отсрочив тем самым мой дебют на целый месяц.
Когда наступил это знаменательный для меня день, 20 октября 1976 года, стояла дикая жара. Но я ее практически не чувствовал. Я надел белую рубашку и брюки с широкими штанинами, единственные, которые у меня были! А что было делать? Других-то у меня не было! Когда говорили о выплате премиальных, я подумал: «Хорошо, за этот матч я получу чуть-чуть, сидя на скамейке запасных, и немного больше, если выйду на замену. И тогда я смогу купить себе другие брюки». В итоге мы проиграли, но казалось, что все не так уж и плохо.
Утром, когда я уходил, моя мама проводила меня до самой двери. «Я буду молиться за тебя, сын мой» — сказала она мне. А мой отец попросил на работе отпустить его пораньше, чтобы он смог успеть к началу матча и увидеть меня. Я не помню точного времени начала игры, три или четыре часа, помню только, что перед тем как я собрался выйти на поле, мне сообщили, что отец уже на стадионе. Первым, что произвело на меня впечатление, была инчада «Тальереса», его болельщики были везде! Мы — футболисты «Архентинос» — собрались перед матчем вместе и отправились пообедать в «Хонте и Бойяка». Классический бифштекс с пюре и слова Монтеса в качестве десерта. После этого мы пошли по направлению к стадиону, прямо в толпе — нас никто не знал! И вокруг были одни болельщики «Тальереса»! «Я — Тааре, я — Тааре!» — кричали они своим неповторимым тоном. Тогда у них была сильная команда: Лудуэнья, Оканьо, Луис Гальван, Овьедо, Валенсия, Браво. У нас не было игроков такого масштаба, но всю нашу команду я помню поименно: Мунутти, Рома, Пельерано, Хетте, Френ, Джакобетти, Минутти, Ди Донато, Хорхе Лопес, Карлос Альварес и Овелар.
Я вышел вместо Джакобетти во втором тайме в красной футболке с белой диагональной полосой под 16-м номером. Как мне нравилась эта футболка! Она была похожа на футболку «Ривера», только наоборот, ха-ха-ха.
Хозяева поля сразу же на нас насели, и на 27-й минуте Ача Лудуэнья открыл счет. Перед перерывом Монтес, сидевший на противоположном краю скамейки, повернулся ко мне и измерил меня взглядом, словно спрашивая: «Ты готов?». Я не отвел глаз, и думаю, что он принял это за мой ответ. Сию минуту я отправился разминаться и в начале второго тайма вышел на замену. Стоя на кромке поля, Монтес сказал мне: «Давай, Диего, играй как ты умеешь»… Я начал на редкость удачно: получил пас, стоя спиной к моему опекуну, которым был Хуан Доминго Патрисио Кабрера, и обыграл его, отправив мяч ему прямо между ног. Почти сразу же я услышал одобрительное «О-о-о-ле!» в мой адрес. На этом матче присутствовали далеко не все те, кто об этом говорит, однако трибуны были заполнены до самого верха, не было видно ни одного кусочка доски. Я помню, что мое внимание привлекло отсутствие свободного места на трибунах, а поле мне показалось верхом совершенства по сравнению с полями низших дивизионов. И еще меня поразили сильные удары по ногам. В юношеском футболе я привык к тому, что мне постоянно пытались нагадить подножками и ударами по ногам, однако и здесь я очень быстро научился от них уходить: обводишь типа, уходишь от удара и продолжаешь бежать с мячом… Если ты этому быстро не научишься, третьего раза может уже и не быть. Так или иначе, я был хорошо подготовлен физически, потому что доктор Паладино, Роберто «Качо» Паладино, давал нам витамины, делал уколы, беспокоился о нашем питании. Думаю, что благодаря ему я вырос в итоге крепким и здоровым. Кстати, когда меня крестили 5 января 1961 года, Тота сказала: «Дай Бог, чтобы он стал хорошим человеком и был здоров».
