— Должно быть, твоя Деви обладает волшебным камнем — чинтамани, привораживающим мужчин, — смеясь, отвечал Бувоно. — Пусть родит мне правнука.
Таким образом, хоть злые языки и говорили о жене принца Анома, что она «на огне не была, а уже поджарена», все же по приказу султана придворные и слуги вынуждены были оказывать ей княжеские почести и называть почетным именем Раден Айю.
11 ноября 1785 года родился правнук султана принц Онтовирьо (которому впоследствии суждено прославиться под, другим именем — Дипонегоро II, или же просто Дипонегоро).
Ребенок рос здоровым, веселым и проказливым. Он не понимал, почему взрослые относятся к нему плохо, почему даже с матерью он должен встречаться украдкой. Повсюду он встречал колючие взгляды, вслед ему шипели: «незаконнорожденный». Дед Сепух при появлении Онтовирьо топал ногами и кричал: «Уберите отсюда змееныша!»
Только султан Бувоно любил играть с правнуком. Он позволял Онтовирьо то, чего не разрешал никому: дергать себя за бороду.
Особенно привязалась к правнуку Рату Агенг. Прислушиваясь к звонкому, как серебряная погремушка, голосу Онтовирьо, Амангку Бувоно часто думал, что этому ребенку выпала нелегкая участь. Принц Онтовирьо не имел прав на корону Джокьякарты. Значит, он никогда не будет султаном. Ему никогда не дадут почетных должностей и титулов. Он отверженный, и его участь — всеобщее презрение вельмож и их прислужников. Сепух после смерти Бувоно, конечно же, постарается избавиться от «змееныша». Люди слишком жестоки, чтобы подняться над условностями.
Но будущее человека сокрыто в тумане времени, и наперед нельзя наверное сказать, для чего ты рожден: для короны или для кандалов. Сурапати, в жилах которого не было ни капли царской крови, вырос в неволе, а потом стал властителем обширного государства, потряс Голландскую империю. Дипонегоро родился во дворце, а умер на чужбине, закованный в цепи.
Что ждет Онтовирьо? Об этом он, умирающий султан, не узнает никогда… Не узнает он и другого: станет ли Нусантара, которую он так любит, когда-либо свободной?
Первая торговая фактория, построенная голландцами на берегах Явы, была ничтожным семечком. Из семечка выросло пышное дерево зла. И теперь яванец больше не хозяин на своей земле. Но кому суждено срубить бесплодную смоковницу? Может быть, вот этому ребенку, бездумно играющему под пальмой? «Ты не узнаешь об этом никогда… никогда…» — явственно прозвучал голос где-то в глубине сознания.
На другой день Амангку Бувоно потребовал, чтобы его уложили в паланкин и отнесли на берег Индийского океана, в пещеру Лангсе. Ему почему-то вновь захотелось услышать мерный и бесконечный рокот волн, веселое щебетанье ласточек — саланган, носящихся в радуге брызг, увидеть звездный шлейф над горящими синим огнем водами океана, протянуть холодеющие руки к жаркому костру. Он приказал также взять в эту дальнюю прогулку и своего любимца — попугая Буюнга. Все должно быть так, как в молодости…
Но последнему желанию султана не суждено было осуществиться: в полдень он тихо скончался, даже не произнеся первой заповеди. Последнее, что он услышал, — истошный крик попугая: «Бей мачанов!..»
Своему сыну Сепуху Амангку Бувоно завещал корону Джокьякарты и титул султана — Амангку Бувоно II.
Своему внуку принцу Адипати Аному он завещал титул первого министра султаната.
Своему правнуку Онтовирьо он завещал священный крис из невороненой стали, амулет — санга бунух, оберегающий от смерти на войне, и своего любимца попугая Буюнга.
«Я не потерплю больше змееныша во дворце! Он позорит весь наш род…» — сказал новый султан Амангку Бувоно II. И даже заступничество принца Адипати Анома не помогло. Семилетнего Онтовирьо разлучили с матерью.
Рату Агенг усадила правнука в повозку и вместе с ним навсегда покинула дворец.
В Батавии могли торжествовать: наконец-то компания избавилась от самого давнего и всегда опасного врага. Даже после того, как восстание Мангкубуми было подавлено, в Джокьякарте все равно находили приют мятежные вожди, люди, бежавшие от колониальных властей, морские пираты. Сюда сходились нити всех заговоров против голландского владычества. Амангку Бувоно до конца своих дней враждовал с правителем Суракарты Паку Бувоно, считая последнего голландским прихвостнем.
Известие о смерти султана Джокьякарты генерал-губернатор Вильям Алтинг встретил весьма равнодушно. Имелись заботы и поважнее: недавно прибывший из метрополии в Батавию молодой чинбвник казначейства, некто Гунс, доложил генерал-губернатору, что в Гааге поговаривают о ликвидации Ост-Индской компании вообще, так как дефицит ее перевалил уже за сотню миллионов гульденов. Будто бы в скором времени сюда нагрянет высокая инспекция, назначенная самим штатгальтером Вильгельмом V. Удержится ли Вильям Алтинг на посту генерал-губернатора?.. Впереди мрак и неизвестность…
И когда все тот же Гунс, решив блеснуть остроумием, спросил генерал-губернатора на балу: в «приход» или «расход» занести кончину престарелого султана Джокьякарты, — Вильям Алтинг смерил выскочку презрительным взглядом и без тени иронии сказал: «Попугай покойного султана намного умнее вас. Он, во всяком случае, знает, кого нужно бить…»
Это был беспокойный 1792 год.
Мату Агенг поселилась с правнуком Онтовирьо неподалеку от Джокьякарты, в местечке Тегалреджо. Здесь, на левом берегу реки Бинанга, овдовевшая султанша выстроила обширный дом с верандой. В Тегалреджо не было раззолоченных колонн, кафельных полов и ванных комнат, трапезных и опочивален. Не было придворного этикета и пышных церемоний. Тихо шумели бамбуковые и пандановые рощи. Со стороны огромного рисового поля доносились крики крестьян, мычание буйволов, звуки свирелек. По вечерам квакали лягушки. Густо пахло жареными бананами и прелой рисовой соломой.
Вслед за своей благодетельницей перекочевали в Тегалреджо хаджи, имамы, факиры, чатибы, киаи, муфасиры. Пришлось построить для божьих людей молельню и медресе. Заботам имамов и поручила Рату Агенг правнука Онтовирьо. Если ему по древнему закону — адату не суждено занимать высокие должности при дворе, пусть станет богословом.
Онтовирьо был доволен новой жизнью. Ты избавлен от злого деда султана Сепуха. В Тегалреджо никто не бросает на тебя косых, неприязненных взглядов. Не нужно выряжаться в стеснительные тяжелые одежды. Можно целыми днями пропадать вместе с ровесниками из соседней деревни на реке, купаться, играть в прятки или в старинных бахадуров. Можно смастерить свистульку из рисового стебля и пальмового листа, покувыркаться на соломе и наесться до тошноты неспелых фруктов с чужих деревьев.
