— Тогда так, — обращаясь к рабочему, проговорил Трояновский. — Надо бы как-то на ночь убрать собаку.
— Это просто. Пес меня знает, подманю его косточкой и запру в доме.
— Добро... Ну, а мы — придем.
Ночь выдалась светлая. Улица — никаких фонарей не надо. Трояновский недовольно покосился на полную луну, сегодня она для них с Петрушиным вовсе некстати, но делать нечего, надо идти.
Они подошли к дому рабочего во втором часу, легонько стукнули в окно. Гулко взлаял пес и тут же замолк. Хозяин вышел на улицу, зашептал:
— Все, у меня собака. А вы во двор заходите не отсюда, а с задов. Здесь забор высокий, калитку они всегда запирают. Там проще.
Собачья будка стояла сбоку крыльца. Трояновский помнил ее обитателя — громадную и злобную рыжую дворнягу — и потому не удивился большому входному вырезу будки. Он встал на колени, просунул внутрь руку. Зашуршала подстеленная солома. Задней стенки он не нащупал и продвинулся дальше. И снова впереди ничего. Трояновский уже весь влез в будку, наружу торчали только его сапоги, когда наткнулся на стенку. Повел рукой вниз — пустота. Выбрался обратно, шепнул Петрушину:
— Давай за мной. Там — лаз.
И задом пополз обратно. Спустил ноги в пустоту, осторожно стал спускаться. Наконец, ноги достигли земляного пола, Трояновский выпрямился, поднял руку, нащупал досчатый потолок. Услышал, как в будке зашуршало, протянул руку, осторожно похлопал Петрушина по сапогу: тише! Потом подхватил своего невысокого помощника, поставил его на ноги, сжал плечо, предупреждая о возможной опасности. Нащупал в руке помощника пистолет, достал свое оружие и стал шарить по потолку, искать проводку. Есть! Теперь нужно найти снижение. В то время электропатроны выпускались с выключателями прямо на них, Трояновский это хорошо знал и сейчас искал патрон. А вот и снижение! Рука скользнула по нему вниз, пальцы наткнулись на маленький рычажок — в подполе тускло засветилась маленькая электролампочка. Трояновский быстро огляделся. На стоящей у противоположной стены кровати спиной к ним спал человек. Из-под подушки торчала колодка маузера...
Трояновский едва успел рвануть на себя Петрушина, отстраняясь от прямой линии «кровать — лаз», как в ту же секунду человек повернулся и неприцельно, наугад дважды выстрелил. Пули не задели их, и они навалились на бандита.
Обезоруженный, со связанными за спиной руками, он стоял перед ними. Трояновский повернул его к свету и вскрикнул от удивления:
— Мишка?!
— Ну, Мишка.
— Так тебя же в Свердловске застрелили!
— Вот уж где не был, начальник, так не был... Знать, кого-то другого лягавые приняли за Мишку Стрекочинского.
Григорий Абрамович повел взглядом вдоль стен. На гвозде висело коричневое кожаное пальто! Он бросился к нему, глянул на спину чуть пониже пояса. Точно, оно! Аккуратно зашитая дырочка указывала, куда попала пуля.
Он снова обернулся к Стрекочинскому, кивнул в сторону пальто:
— Значит, твоя работа?
— Ну, моя...
— Из чего стрелял? Где наган?
— А на кой он мне, когда у меня вон какая машинка? — указал тот на маузер. — В Ангару выбросил!
Привели Мишку в отделение милиции.
— Ты, Саша, посиди с ним, покарауль, а я часика два отдохну, доложу по начальству, сдадим его и пойдешь спать.
— Все одно сбегу! — заявил Мишка. — Ну, гляди тогда, Черный Ворон, откаркаешься!
Трояновский усмехнулся: не первый раз слышал он свое прозвище. Товарищи смеялись: тебя, Григорий, не только за масть так нарекли (носил Трояновский пышную, смоляную шевелюру), больше за то, что больно уж «нежен» с ними, прямо беспощадно «нежен».
— Не пугай. Слышал уже...
Начальник уголовного розыска был удивлен:
— Ты что-то путаешь, Григорий! Стрекочинский же убит!
— И я так думал. Да вот видишь... Знаю ведь его. Да он и сам не скрывает своей личности.
— Ну, если так, молодцы вы! Такого волка повязали!
Потом выяснилось, что Мишка пришел к дяде сразу же после побега. Опустили они в подполье второй половины дома кровать, еды на несколько дней, воду, мигом перестлали полы, скрывая лаз. И Мишка затаился там, ночами осторожно прокапывая ход в собачью будку. Потому-то и не обнаруживали его оперативники, приходившие с обыском, что подполье, куда они заглядывали, было под другой половиной пятистенка и никак не сообщалось с Мишкиным убежищем, а над ним — обыкновенный пол из целых толстых плах.
За эту операцию Григорий Абрамович был награжден именным серебряным портсигаром. Наградили и других участников: Александра Петрушина и их добровольного помощника.
Но встретиться со Стрекочинским Трояновскому пришлось еще раз: сумел-таки Мишка снова бежать. И снова его приметы были разосланы по стране.
...Женщина волновалась:
— Может, и он... В темноте не разглядела. Только — похож...
Суть ее рассказа сводилась к тому, что у продавщицы хлебного магазина возле рощи «Звездочка», которая жила тут же, в пристройке, появился мужчина, похожий на разыскиваемого Стрекочинского.
— Он сегодня ночью уходить собирается. До второго Иркутска пешком, а там, мол, сядет на поезд.
К магазину подошли ночью. Прислушались. Два голоса — мужской и женский. Вот голоса стали приближаться к двери. Сотрудники встали по бокам ее, вжавшись в степы, с оружием наготове.
Открылась дверь. Некоторое время никто не появлялся: смотрели на улицу из темных сеней. Потом на порог шагнул мужчина в кожаной тужурке, следом — полная женщина. Мужчина повернулся к ней, и в этот миг Трояновский бросился вперед, ткнул стволом пистолета в левую Мишкину лопатку, рванул у него из-за пазухи наган. Тот самый, оказалось, из которого был застрелен командир. Не выбросил его Мишка в Ангару, припрятал у знакомой. Тут же Петрушин скрутил Мишке руки, крепко связал их припасенной веревкой.
Стрекочинский недобро усмехнулся:
— Да-а, жаль, я не пристрелил тебя, Ворон, жаль. А мог бы, мог. Ну да ничего, исправлюсь. Снова сбегу. Вот тогда и посчитаемся.
— Хватит, Мишка, набегался.
Дело четвертое: НОЧНЫЕ ГОСТИ
Время было тяжелое — сорок второй год. На Западе шли бои, здесь, в Сибири, тоже было неспокойно: опасались, что в войну вступит Япония. Летом сорок второго была введена пропускная система: свободно проехать можно было только до Иркутска, для проезда дальше на восток требовался специальный пропуск. Между Иркутском и Слюдянкой работали оперативные группы, проверяли пропуска и не имеющих их возвращали обратно в Иркутск. На иркутском вокзале в то лето скопилось до полутора тысяч пассажиров. Они не только заняли здание вокзала, но и запрудили всю привокзальную площадь. Такая скученность народа для воров — просто рай, и потому начальнику уголовного розыска транспортного управления милиции станции Иркутск Григорию Абрамовичу Трояновскому редко удавалось как следует выспаться. От усталости резало глаза. А тут...
