Они довольно долго рассматривали каждый документ, листая каждую папку, перебирая стопку машинописных листов. Практически на всех бумагах стояли строгие грифы, различные ограничительные пометки типа «Подлежит возврату» или «Только лично». Чего здесь только не было! Материалы к заседаниям Совета Безопасности и протоколы конфиденциальных совещаний с участием высших должностных лиц государства, записки из спецслужб о проблемах борьбы с коррупцией и контрабандой, совершенствовании оперативно-служебной деятельности. В одной из папок были сосредоточены материалы, поступившие из министерства иностранных дел, в которых освещались внешнеполитические установки страны, а из министерства внешнеэкономических связей — о военно-техническом сотрудничестве с разными государствами. Там были обстоятельные доклады Генштаба, донесения командующих родами войск, и даже шифровки из разведки.
— Да, я ожидал что-то такое, но… — Орлов даже замялся, — не предполагал, что столько важнейшей информации окажется бесхозной!
— Представляешь, если бы все это попало в руки наших американских «друзей»? Не слабо, да? Не надо никого вербовать, не надо засылать разведчиков… Надо просто знать, где лежит, и вовремя подсуетиться! — Чувствовалось, что Юра Спирин, всегда довольно скептически настроенный ко всякого рода допущениям, был взволнован. Впрочем, и другой Юра — Жуков, тоже был несколько обескуражен:
— Ты понимаешь, Андрей, что мы вытащили из-под самого носа турок?
— Турок?
— Ладно, пускай только турок. То, что они работают вместе с американцами, ни для кого не секрет. Для нас тоже. Захватив этот сейф, они получили бы такой объем информации, что никакому разведчику не приснится! Да, игра стоила свеч! Не зря горбатились!
— Не зря! — согласился Орлов.
— Теперь докладывай Филатову и Голушко, мол, ваше задание выполнено.
— Доложу, но работы-то пока еще целый воз. Весь «стакан» впереди! А это этажей десять, наверное! Да, еще подвалы, технические этажи, крыша!
— Да, Петрович, ты часы еще забыл!
— Какие часы?
— Ну, как «какие»? Часы на башенке, на самом верху!
Орлов с удивлением посмотрел на Спирина, уже догадываясь, что тот шутит.
— Ладно, Юра, и часы посмотрим, когда дойдем до самого верха.
27 октября 1993 года, среда, день
Москва. Район Смоленской площади
Старинный особняк
— Я предупреждал тебя, Ричи! Ты слишком самонадеянный!
— Но, господин Харрис, я…
— Что «я»? Что? Как говорят русские: «Буква «я» — последняя буква в алфавите». Ты, Харрис, просто зарвался. Я предупреждал тебя! Именно здесь, в этом кабинете! Что ты мне тогда сказал? «Русские находятся в прострации», «Чекисты ждут, что им дадут пинок под зад». Ты говорил это?
Молодой человек в свитере сидел, понурив голову. Всегда такой самоуверенный и высокомерно-ироничный, теперь он выглядел подавленным. Было видно, что ему нечего ответить на все упреки своего старшего коллеги. Однако он нашел в себе силы выдавить:
— Но никто не предполагал, что русские так быстро найдут «ящик». Мои ребята все сделали отлично…
— Отлично?
— Да. Нам удалось незаметно перетащить объект в другой конец дома и надежно спрятать там. Еще пара часов, и наш специалист вскрыл бы его… Но эти турки! Они, как бараны, поперлись, куда их позвали. Причем все до одного! Хотя должны были охранять объект! Ясно, что все это подстроили русские!
— Ты лучше подумай, Ричи, кто у тебя мог продать русским информацию о местонахождении объекта! Если бы русские не имели точных сведений, они не смогли бы так быстро обнаружить его! Ты это понимаешь?
— Понимаю, но…
— Ищи, Ричи! Ищи!
— Что вы мне, как собаке: «Ищи»?
— А теперь тебе ничего другого не остается. Задание ты провалил! Упустил отличные возможности, да еще приобрел среди своих людей двойного агента. А, может быть, кадрового разведчика?
Ричи исподлобья посмотрел на Харриса. Он уловил издевку в голосе коллеги, отчего ему стало еще тяжелее. Ричи понимал, что начальники в Лэнгли его по голове не погладят. На совместную с МИТ операцию «Кюль» возлагались большие надежды. Харрис, словно прочитав мысли Ричи, сказал:
— Шеф будет очень недоволен! Ты это осознаешь?
— Да.
— Ладно, Ричи, подумай, что еще можно сделать.
Молодой человек поднял глаза на собеседника. В его глазах блеснул огонек надежды. Действительно, может еще не все потеряно?
— А что сделать?
— Ты сам говорил мне, что у ящика сложные замки. Открыть их быстро не получится. Сколько времени прошло с момента, когда русские забрали объект?
Ричи взглянул на часы, которые он носил циферблатом на тыльной стороне руки.
— Не больше трех часов. Но за это время они могли…
— Могли, не могли, — передразнил Харрис. — Надо попытаться. Иначе, ты знаешь — твоей карьере конец!
Как утопающий хватается за соломинку, так и Ричи ухватился за поиск вариантов собственного спасения. Перебрав все возможности, Харрис и Ричи сошлись в одном: надо попытаться хотя бы на пару часов снова завладеть сейфом, вскрыть его с помощью специалиста, который уже находился в Белом доме в составе одной из бригад фирмы «Венка». При этом оставалось рассчитывать лишь на нерасторопность противника.
— Я думаю, хотя русские и захватили объект, они теперь не будут торопиться. Они вообще все делают не спеша. Легавые очень. Не то что немцы! — Харрис засмеялся. Он знал, что предками Ричи по отцовской линии как раз были выходцы из Германии, чем тот гордился, хотя предпочитал не упоминать об этом.
— Господин Харрис, я попытаюсь через моих людей установить точное местонахождение объекта. Хотя я уверен, что он в кабинете, где разместилась опергруппа сотрудников министерства безопасности.
— В зоне «В-2»?
— Да, кабинет № 447.
— Ты говорил, что он вроде даже не охраняется.
— Нет.
— Как это похоже на русских! Сосредоточили в помещении громадные ценности, а охранять их не удосужились. Беспечны, как… — Харрис не нашел, чем закончить фразу.
— …как тюлени! — нашелся Ричи.
— Не скажи, Ричи. Ты лучше меня знаешь, что тюленями называют морских спецназовцев. Наверное, не случайно? Ты уже один раз недооценил русских. Не сделай такой ошибки еще раз. Ну так что ты предлагаешь?
— Первое — надо убедиться, что объект в кабинете № 447. Второе — дождаться вечера, когда чекисты уйдут из кабинета. Третье… — Ричи вытянул вперед обе руки, сделал ладонями захватывающее движение и прижал их к груди. Согласен?
— Ну, уж, нет! Это твое собственное решение. Я тебе здесь советовать ничего не хочу. Сам облажался, сам и реабилитируйся! В этом я тебе не помощник. Могу только одно обещать: если все выгорит, буду молчать о предыдущем провале. А если нет, то не обессудь! Сам знаешь, нас замучают объяснительными и докладными записками. Ты бы поступил по отношению ко мне так же. Правда, ведь?
