— Что здесь произошло?
— Петрович, сами не знаем! Я приехал сюда с Лубянки, а тут ребята стоят… — Жуков кивнул на других сотрудников опергруппы. — Пусть сами расскажут!
— Когда мы с Денисом подошли сюда… Это было часа в два… Мы работали в зоне «А», нашли там кое-что. — Он показал глазами на пакет с бумагами. — Смотрим, а дверь приоткрыта. Думали, это вы уже приехали. Заходим, а тут полный разгром. Кто-то, видно, открыл дверь и что-то искал…
Орлов многозначительно посмотрел на Жукова:
— Мы же все вывезли?
Юра кивнул.
— Из засыпного сейфа все выгребли?
— Да, еще утром. Вместе же смотрели!
Злополучный сейф стоял в углу кабинета на том самом месте, куда его водрузили после успешной операции изъятия его из каптерки турецких рабочих. Поскольку дверь сейфа не закрывалась, злоумышленники легко могли убедиться, что он пуст.
— Получается, что они решились совершить налет на наш кабинет?
— Видно, для них это был последний шанс вернуть себе сейф! — подал голос Жуков. — Убедились, что никого нет, подобрали ключи. И открыли кабинет.
— Вот! Мы же просили дать охрану! Но не дали же! Глупость какая-то! Собираем по всему Белому дому ценнейшие документы, складываем их в кабинете, а кабинет этот никак не охраняется! Ну, не идиотство?! — Орлов возмущенно окинул взглядом всех, кто был в кабинете. Обращаясь к тем, кто первыми оказались здесь, спросил:
— А вы никого не заметили здесь или поблизости?
Те только покачали головой.
— И ничего не пропало?
— Это вам надо посмотреть, Андрей Петрович. Если только из вашего сейфа что-то пропало. Остальное все мы увезли. Слава Богу, вовремя!
Орлов внимательно перебрал бумаги, хранившиеся в сейфе. Графики дежурств, поэтажный план здания, перечень позывных радиостанций и различные телефонные справочники были на месте. Правда, было заметно, что все бумаги в сейфе кто-то основательно переворошил, видно, разыскивая важные документы. Откуда было знать злоумышленникам, что все документы были вывезены за несколько часов до их налета на кабинет № 447.
— Ничего себе! Что тут у вас за погром?! — на пороге появился Юра Спирин. — Вас нельзя оставить ни на минуту! Обязательно что-нибудь произойдет! Разбойный налет, да?
— Не до шуток, Юра! — Резко среагировал Андрей.
— Что-то сперли? Но у нас же здесь ничего нет! Мы все отвезли, как знали!
— Но они об этом не знали!
— Петрович, что пропало?
— Кое-что они все-таки забрали! — сказал Орлов, разложив на столе содержимое сейфа. — Нет списка сотрудников нашей опергруппы, а также описи документов, которые мы нашли в первые два дня. Ущерб небольшой, но… Наши фамилии и служебные телефоны… Это не очень здорово! Опись? Да черт с ней! Там ничего существенного нет. Как же правильно мы сделали, что все вывезли на Лубянку. Я как чувствовал, что что-то должно произойти!
— Да, брось, Петрович, сокрушаться! Списки опергруппы им ничего не дадут. Ну введут в базу данных ЦРУ![39]
Мы там, возможно, и так есть! Не боись! — подал голос Спирин.
— А почему они не взяли поэтажный план? Достаточно информативный документ!
— Да на фига им этот поэтажный план, если они ходят по всему дому? У них наверняка есть такие схемы, которые нам и не снились!
— Может быть, они сфотографировали его?
— Думаю, что у них на это не было времени. Они рассчитывали на молниеносный налет, пока тут никого нет. Забрали документы и исчезли. Так действуют коммандос! Их почерк!
— Надо доложить министру. Пусть даст команду установить у нас охрану. Так же нельзя!
Члены опергруппы еще некоторое время пообсуждали произошедшее событие, затем разошлись по своим участкам. Поиск документов в гигантском здании был продолжен.
28 октября 1993 года, четверг, вечер
Москва. Рублево-Успенское шоссе. Частный дом
— Вы — полные уроды! Вам ничего нельзя доверить! Вы провалите любое дело! Еханый бабай, если бы вы были членами СА[40] в Германии, Гитлер приказал бы вас пустить в расход! — Григорий был вне себя от ярости. Он уже второй час распекал пятерых молодых людей, одетых все, как один, в черные рубашки и легкие куртки: — Вы — слюнтяи, вы недостойны быть членами нашей боевой организации! Просрать такие бабки!
Вся пятерка сидела, опустив головы. Лишь один из парней с массивным перстнем-печаткой на указательном пальце руки время от времени пытался что-то вставить в непрекращающиеся тирады Григория.
— Гриша, но мы же не знали… — подал голос парень с перстнем.
— Не зна-а-ли! — передразнил его Григорий. — А что вы вообще знали? Что, пока вы все выясняли, гэбэшники очистили сейф! Что они накрыли наш «почтовый ящик» и выволокли все к себе? Что наш человек теперь под подозрением у чекистов! Его в любой момент скрутят!
Сидевший особняком Борис, высокий седовласый мужчина простецкого вида, не ввязывался в разговор, а только изредка бросал взгляд на Григория.
— Ну, скажи, Боря, какого хрена мы им платим? Причем заметь, очень большие бабки! Горбатиться за такие, знаешь сколько надо?
Человек, которого Григорий назвал Борисом, кивнул в знак согласия.
— Но, Григорий, мы сделали все, что могли! И заметь, третьего октября мы рисковали жизнью! Особенно «Зиг» и «Вальтер», — он кивнул на сидевших рядом с ним молодых людей. — Они ведь в ментовской форме были, ты знаешь! Их запросто могли замочить!
— Но не замочили ведь!
— Потому, что они действовали решительно и накололи всех! С нас все и началось! Я же докладывал тебе, Гриша!
— Докладывал.
— Если бы «Зиг» с «Вальтером» не грохнули тех ментов из Софринской бригады, ничего бы и не было. Ведь в Кремле сдрейфили и стали отводить своих от мэрии. Ну, чтобы не было столкновения с демонстрантами… А когда мы замочили этих, то менты сами стали шмалять по толпе. Вот тогда все и началось!
— Ладно, это я знаю. Там вы сработали ништяк! И за это получили кое-что. Но потом…
— Как получили? Эти копейки? Стоило жизнью рисковать!
— Я говорю, что вы расслабились… Где неделю гудели? В «Славянском»?
— Нет, в «России».
— Вот я и говорю, еханый бабай, вместо того чтобы…
— Гриша, нам надо было прочухаться после этого. Мы были на пределе! Когда я поднялся на пятнадцатый этаж, то обалдел! Мы не думали, что они пригонят танки и начнут стрелять по Белому дому!
— А чего вам думать? Вам самим стрелять надо было!
— Мы и стреляли! Только когда начался пожар, нашу группу отрезало от нижних этажей. Мы с «Вальтером», «Зигом» и «Берией» прорвались вниз по пожарной лестнице, а «Бисмарк» и «Махно» остались там…
