Ознакомительная версия.
За всю поездку Роммель ни разу не сказал ничего плохого о самом Гитлере. Он гневно высказывался в адрес системы в целом, но ограничивался исключительно военной сферой, не затрагивая политическую сторону, которая, казалось, не вызывала у него никакого интереса. Роммель выразил надежду, что союзники дадут ему время до мая, а «затем могут высаживаться», заявил он. Роммель рассчитывая, что к маю он успеет в должной мере усилить береговую оборону. Кроме того, он объяснил, почему хочет разместить танковые дивизии вблизи побережья. Он ознакомился с modus operandi[39] британских ВВС в Африке и был убежден, что в любом случае не удастся перебрасывать танковые дивизии ни днем, ни по ночам, поскольку они будут тут же атакованы с воздуха.
Вполне убедительная причина. Но в таком случае требовалось заранее знать место высадки противника, ведь, следуя его логике, если танковые дивизии займут неправильную позицию, то уже не смогут переместиться в другое место. Кроме того, если противник подвергнет фортификационные сооружения массированному обстрелу, то тогда, как считал Рундштедт, и танки попадут под обстрел. Так не лучше ли оставить их в глубоком тылу? Обе точки зрения имели право на существование. Кроме того, не стоит забывать, что Рундштедту обещали к началу вторжения на Запад прислать дополнительные авиационные формирования. К сожалению, Гитлер полностью не разделял ни одну точку зрения. Гитлер принял компромиссное решение. Позже он передал в распоряжение Роммеля несколько танковых дивизий, оставив командование Западного фронта без резерва.
Во время поездки Роммель затронул личные темы. Он признался, что после войны мечтает разбить у своего дома большой фруктовый сад, построить оранжереи и выращивать в них цветы и овощи. Надо сказать, что оба фельдмаршала, Рундштедт и Роммель, любили цветы и животных; в этом их вкусы полностью совпадали. Я с большим интересом слушал Роммеля, и мы не заметили, как оказались уже в окрестностях Парижа и умудрились проскочить Ла-Рош-Гийон, где располагался штаб группы армий «Б». Но я жил в отеле «Георг V», и Роммель сначала завез меня.
За эту поездку я лучше узнал Роммеля, понял его человеческую сущность. Провал кампании в Северной Африке теперь не казался мне результатом ошибок, допущенных фельдмаршалом Роммелем. В любом случае инициативность Роммеля, его неутомимый и изобретательный ум заслуживали самой высокой оценки.
В 1944 году создалось настолько тяжелое военно-политическое положение, так осложнилась ситуация с людскими и материальными ресурсами, что никакое минирование, посадки и возведение «частоколов» не могли остановить вторжение союзников. Было бессмысленно надеяться, что возможно удержать огромной протяженности фронт. Никакие технические усовершенствования не могли оказать существенное влияние на ход событий. 6 июня 1944 года союзники произвели высадку на побережье.
Вполне вероятно, что поначалу, по результатам аэрофотосъемки, разведывательных операций и наземной разведки, союзники не могли составить четкое мнение относительно объектов, находившихся на побережье. Но очень скоро они поняли, сколь незначительными средствами располагает противник, который, испытывая недостаток в людских и материальных ресурсах, собирался оборонять широкую береговую полосу.
Зимой штаб командования Западного фронта, как я уже говорил, размещался в гостинице «Георг V» в Париже, а весной переехал в Сен-Жермен. Переезд был связан с дефицитом угля, необходимого для протапливания парижских гостиниц. Рундштедт, начальник его штаба и личный адъютант поселились на вилле с садом. Рундштедт, обожавший цветы, долгие часы проводил в разговорах со старым садовником-французом.
В 1943 году в доме не было подвала, который можно было использовать в качестве укрытия во время воздушных налетов. Любая бомба могла разрушить весь дом. Мало того, дом практически не охранялся, и любой человек с улицы мог спокойно зайти на виллу. Рундштедт даже не задумывался на эту тему. Он никогда не носил оружие, и во время прогулок его сопровождал только адъютант. По утрам они проходили через Сен-Жермен в городской парк и проводили в нем пару часов.
Попытка незаметно приставить к Рундштедту двух немецких агентов не увенчалась успехом. Рундштедт мгновенно заметил, что за ним на некотором расстоянии следуют два человека, и легко избавился от «непрошеных поклонников», как он в шутку окрестил этих агентов. Когда дорожка завернула за угол, фельдмаршал неожиданно скрылся среди деревьев, оставив сопровождающих «с носом». Его прогулки зачастую были связаны с забавными случаями. Фельдмаршал всегда носил в карманах шоколад, чтобы угощать детей, которые отлично знали маршрут фельдмаршала и поджидали его в одном и том же месте. Во время прогулок он часто встречал мэра, аббата из монастыря и французских офицеров в штатском. Вежливо приветствуя идущего навстречу человека, Рундштедт уступал ему дорогу!
Гитлер узнал, что главнокомандующий германскими войсками Запада не имеет никакой защиты от воздушных налетов. В Сен-Жермене имелось всего несколько зенитных орудий малого калибра. По словам местных жителей, «лучшей защитой от воздушных налетов являлся сам фельдмаршал фон Рундштедт». Фельдмаршал как-то заметил, что с одинаковой вероятностью можно погибнуть как в собственной постели, так и в подвале, поэтому не считал нужным строить защитные сооружения. Гитлер считал иначе, и я получил приказ немедленно обеспечить необходимую защиту. Когда Гитлер узнал о категорическом отказе фельдмаршала, он поручил организации Тодта заняться этим вопросом и доложить ему об исполнении.
Пока Рундштедт проводил отпуск в Бад-Тельце, в подвале дома в Сен-Жермене начались работы по оборудованию временного бомбоубежища. К возвращению фельдмаршала убежище было готово. Но Гитлер на этом не остановился. Он приказал построить в саду подземный бункер. Строительство бункера и подземного хода, связавшего его с домом, опять приурочили к очередному отпуску Рундштедта. Во время работ больше всего боялись повредить растения в любимом саду Рундштедта.
Все понимали, что Рундштедт будет крайне раздосадован, если при строительстве бункера пострадает хотя бы одно дерево или лужайка, поэтому рабочие старались делать все с максимальной осторожностью. Однако живая изгородь в одном месте все-таки пострадала, и каждый раз, когда главнокомандующий проходил мимо этого места, он недвусмысленно высказывался в адрес строителей.
Что касается оперативного штаба командования Западного фронта, то здесь вопрос решался иначе. Штаб, имевший в своем распоряжении сложную телефонную сеть, телеграф, радиостанцию, не должен был прерывать свою работу ни при каких обстоятельствах. Организация Тодта построила большой бункер, находившийся неподалеку от виллы Рундштедта, для оперативного штаба. Все остальные, пока оставались в Сен-Жермене (до середины августа 1944 года), обходились без защитных сооружений.
Ознакомительная версия.
