Но вернемся в 31 мая 1916 г. В 15.20 главные противники увидели друг друга. Поначалу немецкие моряки думали, что им встретился отряд английских легких крейсеров, но вскоре их сомнения рассеялись. Старший артиллерийский офицер «Дерфлингера» Георг фон Хазе писал в своем рапорте: «Неожиданно в моем перископе возникли несколько крупных кораблей. Черные монстры: шесть гигантов с высокими надстройками, идущие двумя колоннами… Тяжелые орудия, бронебойными — заряжай! Цель — второй линейный крейсер слева, 102! Скорость 28 узлов, курс — юго-восток!…До сих пор нет сигнала флагмана открывать огонь!»
Отлично натренированные немецкие комендоры из-за волнения дали подряд несколько перелетов, чего раньше никогда на случалось. «Дерфлингеру» потребовалось целых 4 минуты, прежде чем этот призовой артиллерийский корабль накрыл своим залпом «Принсес Ройял». «Я объясняю столь серьезную ошибку в расчетах дистанции, — писал фон Хазе, — тем, что наши дальномерщики оказались совершенно выбитыми из колеи первым впечатлением от вида вражеских монстров. Каждый из них видел через свой окуляр корабль противника увеличенным в 23 раза! В первую минуту они были заворожены видом вражеских кораблей».
Одновременно с началом артиллерийской дуэли германские линейные крейсера совершили поворот «один за другим» на 180 градусов. Теперь обе эскадры двигались параллельными курсами в направлении приближавшихся к месту сражения главных сил Шеера. Этот маневр германского флота был выполнен с не меньшим блеском, чем его осуществили корабли адмирала Того в Цусимском сражении. Хиппер быстро произвел в уме несложные подсчеты: при скорости движения его эскадры в 26 узлов и 15-узловом ходе идущих навстречу линкоров ему потребуется час времени, чтобы привести корабли Битти под главный калибр Флота Открытого моря. Начался «бег на юг» — первый этап Ютландского сражения. В 15.52 звучит гортанная команда фон Хазе: «Гут шелл виркунг»! Теперь двенадцатидюймовки «Дерфлингера» стреляют каждые 20 секунд, 150-мм пушки — в два раза чаще. Оглушительный грохот орудий главного калибра слился в беспрерывную чудовищную какофонию. Английские и германские линейные крейсера неслись со скоростью курьерского поезда сквозь лес водяных столбов от всплесков падавших снарядов, вздымавшихся выше самых высоких мачт.
У англичан также некоторое время не ладилось с артиллерийской стрельбой. Вначале они никак не могли точно определить дистанцию. Битти полагал, что они открыли огонь с расстояния 18 500 ярдов, Чэтфилд оценивал дистанцию в 16 000 ярдов. В действительности расстояние составляло 15 000 ярдов. В результате англичане дали подряд несколько перелетов. Но если немцам потребовалось 5 минут, чтобы исправиться, то у британских комендоров этот процесс занял гораздо больше времени. Затем английские линейные крейсера допустили путаницу с выбором целей, повторив ту же ошибку, которую они совершили полтора года назад в сражении у Доггер-банки. В целях достижения наибольшего эффекта Битти приказал «Лайону» и следующей за ним «Принсес Ройял» сосредоточить огонь на германском флагмане «Лютцове». Каждый следующий английский корабль должен был стрелять соответственно в следующий германский. Из-за ошибок в разборе флажного сигнала третья в строю «Куин Мэри» сосредоточила огонь на третьем в германской колонне «Зейдлице», оставив в покое на несколько бесценных минут «Дерфлингера» второго номера в кильватере Хиппера. Зато злосчастный «Мольтке» оказался под огнем сразу двух кораблей — «Тайгера» и «Нью Зеланд».
С началом сражения Битти решил не укрываться в боевой рубке и остался на мостике вместе с офицерами своего штаба. В первые 5 минут немцы попали в «Лайон» дважды. Однако, по свидетельству лейтенанта Уильяма Чалмерса, командующий и офицеры даже не услышали, как «два тяжелых снаряда, пробив броню, взорвались внутри корабля». Огромные водяные столбы, поминутно падавшие, как подрубленные деревья, поперек палубы, обрушивая на корабль каскады воды, гром выстрелов собственных орудий «Лайона» и гул ветра на мостике создавали такой шум, расслышать за которым что-либо еще было просто невозможно. Всерьез привлек их внимание только «большой кусок сверкающей стали», который после очередного попадания германского снаряда просвистел у них прямо над головами.
Вскоре «Лайон» получил первое серьезное повреждение. Тяжелый снаряд ударил под крышу третьей башни главного калибра, сорвав добрую половину горизонтальной броневой защиты. Вся орудийная прислуга погибла в одну секунду. Вспыхнули орудийные снаряды. Еще немного, и «Лайон» взлетел бы на воздух. Однако старший офицер Ф. Дж. Гарви, лишившийся обеих ног, умер не сразу. Он успел передать по внутренней связи приказ затопить бомбовый погреб и спас флагманский корабль от неминуемой гибели. Впоследствии он посмертно был награжден «Крестом Виктории».
Тем временем идущий концевым «Индефатигебл» вел свою отдельную дуэль с «Фон дер Тайном». В 16.02 одновременно три 280-мм снаряда, проломив верхнюю палубу английского корабля, взорвались во внутренних помещениях. «Индефатигебл» рыскнул с курса и начал погружаться кормой. И в этот момент «Фон дер Танн» всадил свой следующий залп прямо под носовую башню английского линейного крейсера. Как раз в этот момент лейтенант Чалмерс оглядывал с мостика флагмана колонну следовавших за ним мателотов. Его сердце преисполнилось гордостью при виде того, как мощно вздымают волну огромные корабли, идущие на полном ходу. И вдруг на месте концевого Чалмерс увидел огромное черно-желтое облако дыма. Некоторое время он смотрел на него ничего не понимая, затем до него дошло, что в кильватере идут только 5 кораблей. Он даже еще раз пересчитал их, но, увы, замыкающий мателот исчез бесследно и с ним 1017 матросов и офицеров.
20 минут спустя та же участь постигла «Куин Мэри». После гибели «Индефатигебла» на третьем корабле английской колонны сосредоточили свой огонь «Зейдлиц» и «Дерфлингер». В 16.26 после очередного удачного попадания на «Куин Мэри» сдетонировали бомбовые погреба. Огромный корабль водоизмещением 26 000 т исчез из вида, и на его месте вырос гигантский гриб черного дыма. По свидетельству офицеров обеих эскадр, его высота достигла от 300 до 400 м. 1 266 матросов и офицеров «Куин Мэри» стали частью этого дыма. По свидетельству Чэтфилда, именно в тот момент Битти процедил сквозь зубы свою знаменитую фразу: «Кажется, сегодня что-то не так с нашими проклятыми кораблями!»
К морякам германских линейных крейсеров окончательно вернулось самообладание. На фор-марсе «Дерфлингера» царил полный энтузиазм. Комендоры работали хладнокровно, как на учениях в Балтийском море. Бой линейных крейсеров достиг наивысшего ожесточения. Он уже скорее напоминал смертельную дуэль эсминцев на коротких дистанциях. Однако душевный подъем немцев продолжался недолго. В оглушающей какофонии стрельбы главного калибра линейных крейсеров стали отчетливо прослушиваться более низкие октавы, а рядом с германскими кораблями начали вздыматься столбы воды, в полтора раза более высокие, чем всплески 343-мм снарядов. Положение спас подоспевший к месту сражения «быстроходный дивизион» линкоров Эван-Томаса, начавший крушить германские корабли своими 885-кг снарядами. «Британский флот, — гласила официальная немецкая история морских операций в Северном море, — как многоголовая гидра, на месте погибшего „Индефатигебла“ тут же выставил 4 еще более мощных корабля».
