шею, спину, ноги и руки.
За этим геноцидом опять же стояла теория о необходимости усиления кровотока, что позволяет мышцам сохраниться в том же состоянии или исцелиться. Не понимаю, почему это лечение нельзя провести иглами или другими методами, не требующими смерти пчел в таких огромных количествах, но опять же, я был уверен, что Майку это не подойдет.
«Хотите попробовать?» – он поднес ко мне пчелу, которая, казалось, уже была наготове.
Не говоря о том, что у меня не было желания терпеть боль даже от одного укуса, меня никогда раньше не кусали пчелы и, насколько я знаю, на их укус может возникнуть острая аллергическая реакция. Учитывая то, что они, как я понял, предпочитают натуральные методы, я сомневался, что у них есть огромный шприц со стероидами, который они готовы вонзить мне в сердце (в стиле «Криминального Чтива»), если у меня разовьется анафилактический шок. Так что я вежливо отказался.
Вместо этого мне наложили на руку повязку с натуральным средством. Мне на кожу обильно нанесли липкую мазь, содержащую бог весть что – перец чили, мед и все что угодно, а затем это место туго перевязали бинтами. Опять же предполагается, что это стимулирует приток крови, выводит токсины и поддерживает работу мышц. На самом деле, мне казалось, что моя рука горит в огне. Я начал сильно потеть и продержался две минуты, прежде чем снял бинты, но ощущение жжения оставалось со мной добрых полчаса после этого.
Какими бы архаичными и «традиционными» ни казались все эти методы лечения, все они имели смысл. Например, много обсуждается польза пчелиного яда, хотя я уверен, что есть более гуманные способы его применения. Если бы не тот печальный факт, что все процедуры, которые я увидел в Польше, оказались слишком агрессивными, чтобы Майк мог их вынести, мы бы поехали. Мы по-прежнему были полны решимости попробовать все и вся.
Майк попробовал тип электроакупунктурного устройства под названием «Машина Vega». Он попробовал жидкий аккумулятор, энергетическое устройство, разработанное в 1920–1930-х годах группой под руководством Эдгара Кейси, – как считается, это устройство помогает восстановить функции нервной системы. Пользоваться всем этим становилось сложнее по мере того, как ему становилось труднее лечь. Он попробовал что-то под названием «Устройство Райфа», которое якобы использует электромагнитные частоты для уничтожения или выведения из строя больных клеток.
Большинство из всего этого было отвергнуто официальной медициной, что меня не удивило. Я убедился на собственном опыте, что медицинское руководство движимо в большей степени деньгами, а не чем-то другим. Деньги вкладываются в фармацевтику. В лечение. Не в излечение. Тот негатив, с которым нас встретили медицинские работники, полностью противоречил нашей философии, убеждениям Майка. Он постоянно исследовал все возможные варианты, и, если он думал, что что-то может сработать, всегда был шанс, что свою роль сыграет эффект плацебо. Оставаться позитивным и полным надежд было лучшим, а часто и единственным, что оставалось Майку. Я не полностью купился на хитроумные изобретения, которые он пробовал, хотя и никогда не отвергал их, и я абсолютно уверен, что на его месте я бы тоже попробовал их все. Если бы я где-нибудь прочитал, что втирание кошачьих фекалий в глаза полезно для здоровья, вы бы мяукнуть не успели, как я уже был бы в кошачьем приюте.
Майку очень помогала марихуана. Лечебные свойства этой травы сейчас признаны больше, чем когда Майк был болен. Я лично убедился в ее преимуществах, когда сидел с Китом, который умер от рассеянного склероза примерно за десять лет до того, как заболел Майк. Я наблюдал, как Киту, с побелевшими костяшками пальцев, на костылях, потребовалось несколько минут, чтобы с трудом подняться на узкий лестничный пролет. Он достал косяк и зажег его. Короткий разговор спустя Кит вскочил, взял костыли в одну руку и побежал вниз по лестнице с уверенностью и ловкостью горного козла. Феноменальная перемена.
Но Кит не только вдохновил меня на понимание того, как медицинская марихуана может помочь Майку, он также стал причиной того, что я не курю эту дрянь. До рождения Стори я, бывало, баловался гашишем на концертах, фестивалях и тому подобном, и именно Кит предупредил меня о том, насколько это отвратительная штука. Нет никакой возможности узнать, какой мусор был смешан со смолой, и кайфа значительно меньше, чем от травки, по крайней мере, так он мне сказал. Затем однажды он действительно прислал мне по почте (!) большой толстый косяк, который он сам свернул.
Он сказал, что это будет гораздо приятнее, чем дрянь, которую я пробовал до сих пор. Он дал четкие инструкции, что я должен взять его с собой в гущу леса в погожий день и очень медленно курить несколько часов. «Просто побудь наедине с природой», – сказал он. Идея звучала потрясающе.
В те выходные я очутился у Маркуса. Несколько кружек пива – и я, как и следовало ожидать, захмелел. И вот тогда я вспомнил о косяке. Я быстро забыл все инструкции Кита, и мы подожгли этого негодника. Привычный к более быстрому, грязному кайфу от гашиша, я был удивлен тем, как мало марихуана на меня подействовала. Мы выкурили косяк до самого кончика и выбросили окурок, ничего не почувствовав. Разве что небольшой хмель, который уже был. Может быть, Кит обманывал меня, подумал я. Может, это была душица, а не марихуана. Мы пожали плечами и продолжили смотреть телевизор.
Пять минут спустя я понял, что не знаю, где нахожусь. Я чувствовал себя потрясающе, тело покалывало, я плыл, обнимаемый невидимыми руками, и осознавал каждый малейший звук. Это было нечто большее, чем просто пиво. Я посмотрел на Маркуса. Он выглядел совершенно нормально. Может, мне показалось? Некоторое время спустя, около полуночи, за мной заехала моя тогдашняя девушка. Прежде чем попрощаться с Маркусом, я спросил его, не чувствует ли он себя тоже странно. Оказалось, что да, но он посмотрел на меня и тоже подумал, что я в полной норме. Мы похихикали. Мы оба были безумно под кайфом. И это было весело. До тех пор, пока я не собрался уходить.
«У тебя не теснит в груди?» – спросил меня Маркус с неподдельной озабоченностью в голосе.
«Нет, – ответил я, все еще ухмыляясь. – Я чувствую себя великолепно».
Только мы отъехали, как я засомневался. Не теснит ли у меня в груди? Да, может быть, немного. Определенно, да. Внезапно теснить стало очень сильно. До боли. Мое сердце билось, как мчащийся поезд. Ривер Феникс [27] вот так просто потерял сознание и умер
