СЛОВО МАКЛАЯ ОДНО!
Еще в Сингапуре Николай Николаевич узнал неприятную новость: пока он, преодолевая невероятные трудности, шел вдоль Малайского полуострова с юга на север, сингапурский губернатор сэр Эндрью Кларк творил черные дела. Кларк начал наступление на независимые султанства полуострова, не останавливаясь перед посылкой карательных экспедиций и канонерок против беззащитных малайцев. Кларк жаждал власти и крови. Еще в прошлом году он посадил на перакскии престол продажного раджу Муда Абдула, своего ставленника. К радже был приставлен британский резидент мистер Бирч. Марионетка повиновалась Кларку и Бирчу. Но малайцы не желали повиноваться. Они схватили мистера Бирча и прикончили его. Сэр Эндрью Кларк рассвирепел. Он поклялся огнем и мечом усмирить «эту малайскую сволочь». И как вообще они посмели отстаивать свою независимость?! Следует «пройтись» по стране, «привести в чувство дикарей»!
«Томми» шли в джунгли и погибали в болотах. Никто не знал дороги в глубь страны.
Возвращению Миклухо-Маклая из второго путешествия Эндрью Кларк несказанно обрадовался: вот кому известны туземные тропы! Сингапурский губернатор не погнушался вместе с молодой очаровательной супругой прибыть в виллу «Вампоа», где остановился ученый. В прошлом году сэр Кларк оказал Николаю Николаевичу немаловажную услугу: это он, Кларк, на своей паровой яхте «Плуто» доставил Маклая в Бангкок, это он, Кларк, заставил сиамского короля без проволочек подписать охранную грамоту на имя русского путешественника. В этой варварской стране белые должны помогать друг другу. Кларк не сомневался, что Миклухо-Маклай отплатит услугой за услугу.
Эндрью начал издалека. Он стал жаловаться на беспорядки в султанствах, на тяжелую миссию быть сингапурским губернатором, мирить своенравных раджей. Даже наиболее «ручному» махарадже Джохорскому нельзя доверять вполне. Затем Кларк поинтересовался дальнейшими планами путешественника.
— Здесь, в комфортабельных и богатых домах, я с завистью вспоминаю покойную и тихую жизнь в моей келье на берегу Маклая в Новой Гвинее, — ответил Николай Николаевич. — Я жил во дворце махараджи Джохорского, но звон и бряцание цепей арестантов, которые достраивают дворец, — унылая музыка для моих ушей. Я перебрался в дом русского вице-консула господина Вампоа. Но и тут нет покоя. Вы спрашиваете о планах? На днях я отправляюсь в Батавию и там займусь обработкой накопленных материалов…
— Не следует спешить. Как я узнал, на днях сиамский король присылает вам обещанного слона. Кроме того, вам представляется возможность совершить еще одну экскурсию в глубь полуострова. Ваши дневники, опубликования которых мы ждем с нетерпением, пополнятся новыми впечатлениями.
Едва приметная презрительная улыбка пробрела по губам Николая Николаевича: он понял, куда клонит сингапурский губернатор. Указать дорогу английским солдатам, предать малайцев! Ему захотелось плюнуть в лицо сэру Кларку. Но Маклай был дипломатом. Он сдержался.
— Я чувствую новый пароксизм лихорадки, — сказал он. — Отложим разговор до более подходящего момента…
Кларк откланялся. И только после этого Николай Николаевич дал волю гневу:
— Негодяи! Мерзавцы! Подонки!.. Им мало Сингапура, Малакки, Дингдингса! Они хотят прибрать к рукам весь полуостров. Но и этого им мало… Они покушаются на берег Маклая, на половину Новой Гвинеи!
В ярости он швырял и швырял сингапурские газеты, в которых широко обсуждался вопрос о занятии Англией восточной половины Новой Гвинеи. И после всего этого негодяй, старый бульдог, вешатель Кларк посмел явиться к нему с гнусным предложением!..
Как защитить берег Маклая от посягательств колонизаторов? К кому обратиться?
Был только один путь: обратиться за помощью к своему отечеству. Петр Петрович Семенов сможет выяснить точку зрения русского правительства на этот вопрос. В случае положительного ответа можно будет действовать официальным образом…
И Миклухо-Маклай пишет Семенову-Тян-Шан-скому:
«Известие о намерении Англии занять половину Новой Гвинеи и вместе с тем, вероятно, берег Маклая не позволяет мне остаться спокойным зрителем этой аннексии.
Я достиг большого влияния на туземцев и надеюсь при моем возвращении (?) иметь еще больше. Вследствие настойчивых просьб людей этого берега я обещал им вернуться, когда они будут в беде. Теперь, зная, что это время наступило и что им угрожает большая опасность (так как я убежден, что колонизация Англии кончится истреблением папуасов), я хочу и должен сдержать слово…
Не как русский, а как тамо-боро-боро (наивысший начальник) папуасов берега Маклая я хочу обратиться к его императорскому величеству с просьбой о покровительстве моей стране и моим людям и поддержать мой протест против занятия этого берега Англией.
Будучи неопытен во всех этих делах, то есть официальных вопросах, я решаюсь обратиться к вашему превосходительству и надеюсь, что не получу отказа.
Замечу еще, что мое решение твердо, и я не отступлю ни от моего слова, ни от решения. Tengo una palabra!
Так как время очень дорого в этом случае и я не хочу упустить его, то очень прошу немедленного ответа…
Секретно. Имея полное доверие к вашему превосходительству, я сообщу даже, что, вероятно, отправлюсь (каким образом, еще не знаю) назад, на берег Маклая, и, может быть, скоро, почему прошу телеграмму!..»
Ну, а что касается дневников двух путешествий по Малаккскому полуострову, то господа колонизаторы их не получат: «…я почел бы сообщение моих наблюдений, даже под покровом научной пользы, положительно делом нечестным. Малайцы, доверявшие мне, имели бы совершенное право называть такой поступок шпионством».
Вот тогда-то, после разговора с губернатором, не вняв убедительным просьбам очаровательнейшей леди Кларк погостить во дворце, Николай Николаевич поспешно оставил Сингапур. Очутившись на Яве, он стал с нетерпением ждать ответа Петра Петровича Семенова. Но ответ не приходил. Почему же, несмотря на настойчивые просьбы Миклухо-Маклая, добрейший Петр Петрович молчит? Может быть, Петр Петрович не может добиться аудиенции у царя? А может быть, царю нет дела до берега Маклая?! А вообще-то Петр Петрович явно не одобряет нового направления в деятельности Маклая. В одном из писем он упрекнул путешественника (правда, мягко) в том, что последний «перешел с почвы научной на почву чисто практическую». Только в том случае, если Миклухо-Маклай вернется к прежней научной программе и «поставит точку» на антропологических исследованиях, Русское Географическое общество согласно оказывать ему денежную поддержку. Пришлось наотрез отказаться от помощи Географического общества, чтобы не связывать себя.
