В банках, поддерживавших Билла Клинтона на выборах, Мак-Дугалл набрал разнообразные кредиты и создал собственную сеть финансовых учреждений и фирм. После чего весьма преуспел, с одной стороны, в сборе денег инвесторов. А с другой – в перекачивании денег, как настоящих, так и воображаемых, по счетам своих многообразнейших предприятий.
Чем сильно затруднил деятельность следственных и налоговых органов.
Проект «Whitwater» был прямо-таки переполнен причудливыми подробностями.
С 1979-го по 1983-й доходы компаньонов составили около трехсот тысяч долларов. Между тем в ведомостях фигурировали почти одни убытки.
Один из земельных участков Клинтоны продали по две тысячи долларов за гектар. Покупатель клялся и божился впоследствии, что аккуратно заплатил около тридцати тысяч. В налоговой декларации Клинтонов та же операция была обозначена тощей суммой в две тысячи. Местонахождение оставшихся двадцати восьми так и осталось тайной.
Как, впрочем, и судьба одного дома, возведенного на участке номер тринадцать. Согласно бухгалтерии, дом одновременно принадлежал проекту «Whitewater» и… был личной собственностью Хиллари Клинтон.
Банковский кредит на его постройку, доходы от продажи, расходы по содержанию и еще какие-то финансовые мелочи плавали между счетами компании и частными счетами губернаторши, пока не потонули в туманной бухгалтерии Мак-Дугалла.
Сама торговля землей не была лишена известной пикантности.
Участки «Whitewater» рекламировали как недорогие демократичные пристанища. Идеальные, к примеру, для пенсионеров, желавших провести осень жизни на свежем воздухе с успокаивающим видом на реку. Одноразовый взнос в три тысячи долларов и вполне разумные ежемесячные платежи (в пределах двухсот пятидесяти долларов) – и земля ваша.
Подвох, разумеется, был, и его, разумеется, набрали петитом.
Петит в контрактах сообщал следующее: если ежемесячный взнос будет просрочен на тридцать дней, то все предшествующие выплаты считаются… арендной платой. Участок возвращается в полную собственность компании. Покупателю не возвращают ни аванса, ни цента вообще.
Некий Клайд Соап выплатил одиннадцать с половиной тысяч из четырнадцати, но, не ко времени заболев, просрочил платеж. Участок вернулся к Клинтонам и Мак-Дугаллам. У них же остались и деньги.
Похожая незадача приключилась еще как минимум с пятнадцатью покупателями, не разобравшими петит.
Не следует думать, что на протяжении блистательного губернаторства Клинтонов общественности только и дела было, что следить за вышеупомянутыми финансовыми приключениями.
У общественности были заботы поважнее.
Вот, например, Хиллари в очередной раз сменила прическу и высветлила волосы. Распрощалась с девичьей фамилией. Заменила роговые очки контактными линзами.
И вообще превратилась в образцовую супругу.
Душечка Хиллари – она так трогательно заботилась о здоровье мужа, ограничивая его в потреблении глубоко народных, но ужасно недиетических гамбургеров. И заставляя бегать трусцой по утрам.
Кстати, о пользе бега трусцой.
Во время одной из таких пробежек губернатор ненароком свернул с тропинки и протопал кроссовками прямо в кабинет пресловутого Мак-Дугалла. Где застенчиво объяснил компаньону, что им с женой отчего-то регулярно не хватает денег на хозяйство.
Мак-Дугаллу проблема особенно сложной не показалась. Услышав, что не хватает юным Клинтонам всего-то тысяч двух в месяц, он попросту зачислил Хиллари в одну из своих фирм юридическим консультантом.
С тех пор губернатор имел возможность раз в месяц изменять маршрут утренней трусцы и забирать чек. А Мак-Дугалл – хвастаться тем, что платит зарплату губернаторше.
Впрочем, это обстоятельство он также не поторопился довести до сведения совсем уж широкой общественности.
Как и то, что помимо бега трусцой у губернатора имелась еще пара спортивных привычек.
К примеру – погоня за юбками на любые дистанции. Кто-то, по совершенно понятным причинам пожелавший остаться неизвестным, утверждал, что во время президентской кампании Клинтон принялся было составлять профилактический список всех особ прекрасного пола, которые могли выступить с сенсационными разоблачениями по поводу его красочной интимной жизни.
Список остался незавершенным. Очевидно, кандидат в президенты сам ужаснулся его длине. Или побоялся, что колонка рекордов попадется на глаза супруге. Или осознал, что откупиться от каждой все равно не удастся.
У него по-прежнему было мало денег. Десять лет губернаторства оказались на редкость неприбыльным предприятием, все дивиденды которого исчерпывались вулканическим ростом популярности господина губернатора.
Десять лет на Клинтонов работал целый штаб, выбивавший из-под земли миллионы и десятки миллионов. Его предвыборные кампании финансировала армия частных фирм – от арканзасской бакалейной лавки до всемогущей Coca Cola.
В результате Билл Клинтон превратился в самого популярного политика современности. И самого высокопоставленного американского юриста, которым интересуется правосудие.
Комиссии конгресса вот уже второй год копаются в документах, терроризируют бывших соратников и спонсоров президента, пытаясь раскопать личную финансовую выгоду мистера Клинтона. До поры до времени натыкаясь только на чужую.
Прокуратура Арканзаса пачками извлекает на свет божий финансистов, маклеров, политиков, аккуратно получавших кредиты, налоговые льготы и государственные должности после очередной победы губернатора на выборах. Чернокожих проповедников, заклинавших своих прихожан голосовать за Билла. В обмен на бумажные пакеты с долларами.
Целую орду банкиров, дававших Клинтонам ничем не обеспеченные кредиты – кто на двадцать тысяч, кто на шестьдесят, кто на триста. Часто забывавших попросить деньги назад.
Черная дыра политической борьбы аккуратно заглотила все, оставив президенту только его двухсоттысячное жалованье.
В 1992 году за Билла Клинтона голосовали негры, которым он обещал социальные льготы. Богатые белые, рассчитывающие на снижение налогов. Нищие белые, которые надеялись на дешевое образование для своих детей…
В день президентских выборов бездомные толпой валили в полицию, чтобы получить прописку, дающую право голосовать. В качестве места жительства они указывали в буквальном смысле слова парковые скамейки и авто прицепы.
Возможно, это был жест социальной солидарности с самым малообеспеченным кандидатом в президенты Соединенных Штатов Америки.
Еще в начале 1990-х, готовясь к походу на Белый дом, супруги приняли важное решение – предъявить всей Америке свои доходы. Америка не знала – плакать ей или смеяться.
