А утром началось…
На рассвете немецкий авангард – несколько легких танков и мотоциклисты – подлетели по большаку к деревне Латыши. Здесь оборону держал 1316-й стрелковый полк. Еще ночью по приказу полковника Козлова вперед вышли несколько разведгрупп, которые, продвигаясь вдоль дорог, забитых отходящими войсками и беженцами, вскоре обнаружили немцев. И потому утром группы боевого охранения встретили мотоциклистов огнем и после короткого боя отогнали их. Но после стычки отошли на основные позиции и сами.
Когда окончательно рассвело, налетели самолеты. Едва успели откопаться и поправить снесенные взрывной волной брустверы и маскировку, в глубине большака послышался рокот моторов, и тотчас над окопами пронеслось: «Танки!»
Первая атака немецких танков и мотопехоты была отбита. Отличились в этом бою и артиллеристы, и стрелки.
Несколько танков, прорвавшихся к окопам 1316-го полка, бойцы забросали бутылками с бензином прямо на своих позициях. Очевидцы и участники этого боя в Латышах рассказывали, что ни один из немецких танкистов не выскочил из горящих машин, даже люки не открылись. Видимо, боялись попасть в плен.
Тем временем подошли колонны второго эшелона немецких войск, двигавшиеся по большаку. Бой гремел уже по всему фронту 17-й стрелковой дивизии. Полковник Козлов построил боевой порядок в два эшелона, имея два полка впереди и один в резерве. Немцы, встретив яростное сопротивление на рубеже, где уже не предполагали никаких войск, «уткнулись» в оборону московских ополченцев, стараясь прорвать ее именно здесь, на большаке, и, не теряя времени, продолжать свой марш в сторону Варшавского шоссе. Перед фронтом отчаянно сражающихся батальонов стояли авангарды 5, 2 и 11-й танковых и 252-й и 197-й пехотных дивизий.
Варшавское шоссе седлал 1312-й стрелковый полк. К полудню он отбил несколько лобовых атак ударных групп 2-й танковой и 258-й пехотной дивизий с большими потерями и в своих батальонах, и для противника. Горели танки. На обочинах шоссе лежали трупы солдат в мундирах и шинелях цвета фельдграу. Немцы были ошеломлены упорством русских. А русским успех и вид искромсанных перед их позициями авангардов противника внушал веру в то, что враг остановлен, что еще немного, что вот-вот подойдет подкрепление, и они погонят «германов» назад, к Снопоти и Десне.
Во второй половине дня из штаба группы армий «Центр» в штаб 4-й полевой армии пришел телекс: «Согласно донесениям авиаразведки, в районе Спас-Деменска отмечено скопление крупных сил противника. Что в связи с этим намерено предпринять командование 4-й армии?»
В ближнем тылу, в Спас-Деменске и его окрестностях, немецкие летчики, возможно, действительно наблюдали большое скопление советских войск. Но это были уже не войска. Это были бегущие толпы бывших дивизий, полков и дивизионов.
А здесь, на Варшавском шоссе и по левому северо-восточному берегу небольшой речушки Десёнки, вытянувшись в тугую тонкую нить, дрались, врытые в землю, девять батальонов и артполк.
Немецкая разведка ощупывала оборону неатакованных участков и вскоре нашла не занятый войсками разрыв между левым флангом 17-й стрелковой и 173-й стрелковой дивизии. 173-я прикрывала райцентр город Киров и железную дорогу на Сухиничи. Тут же в разрыв вошла колонна 10-й танковой дивизии противника. Дивизия имела задачу, не ввязываясь в бои, обойти районы, занятые советскими войсками, обогнуть Вязьму с юго-востока и там войти в соприкосновение с 7-й танковой дивизией, которая тем временем окружала район Вязьмы с севера.
2-я танковая дивизия получила приказ охватом второго рубежа обороны 17-й стрелковой дивизии выйти на ее тылы, окружить, уничтожить остатки обороны в полной изоляции, а затем следовать по маршруту 10-й, туда же, к Вязьме.
Не обладая полной информацией о том, что происходит впереди и вокруг, а лишь разведданными по своему фронту, брошенная штабом 33-й армии, дивизия полковника Козлова по существу перешла в подчинение штаба 43-й армии, который все еще находился в селе Любунь, неподалеку. Ополченцы до ноздрей врылись в землю и, похоже, решили остановить «Тайфун» здесь, перед Спас-Деменском. И остановили его.
17-я стрелковая дивизия, ее действия перед фронтом пяти немецких пехотных и танковых дивизий, схватка ее стрелковых батальонов и артбатарей с немецкими танками и мотопехотой и упорное стояние на своем месте – это, по своей нравственной сути, повторение сюжета из «Войны и мира» о батарее капитана Тушина. Командование не оценило подвига храброй дивизии, ее мужественных бойцов из Петушков, Костерева, Старого Омутища, Сеньги-Озера и Замоскворечья. Более того, не пройдет и двух недель, как командира 17-й стрелковой дивизии и ее комиссара арестуют и поведут на расстрел. Но об этом немного позже.
Упорная оборона 17-й стрелковой дивизии и соседней 60-й стрелковой дивизии, которая стояла севернее Варшавского шоссе, почти на сутки задержала продвижение немецких моторизованных колонн по маршруту, намеченному планом операции «Тайфун», и стала проблемой. В этих кромешных обстоятельствах две дивизии оказались связанными одними обстоятельствами и одной судьбой.
60-я стрелковая дивизия была не просто ополченческой, а 1-й Московской дивизией народного ополчения. В конце июля дивизия прибыла в район Спас-Деменска и начала окапываться. В августе она получила общевойсковой номер – 60-й сд. Полки – 1281, 1283 и 1285-й. Во время начала операции «Тайфун» дивизия стояла севернее Варшавского шоссе, имея на левом фланге соприкосновение с 17-й стрелковой дивизией. 3 октября первый удар пришелся по 1281-му полку полковника Крицкого. Мотоциклисты с ходу атаковали оборону полка и были почти полностью уничтожены пулеметным и минометным огнем оборонявшихся. После короткого артналета немцы пустили вперед танки и пехоту. Четыре танка были подбиты и подожжены гранатами и бутылками с горючей смесью, еще три подорвались на минах. Пехота залегла, а затем начала откатываться назад. Здесь дрались так же храбро и умело, как и южнее Варшавского шоссе. Вечером 4 октября 60-я дивизия оказалась в окружении. Командир, генерал-майор Л.И. Котельников, приказал отходить на восток, к деревне Лозинки. С 60-й отходила часть правофлангового полка 17-й стрелковой дивизии. Более того, в какой-то момент две дивизии начали отходить вместе. Командиры согласовали порядок отхода и движения. Командование, как старший по званию, принял генерал Котельников. Но вскоре противник нарушил их движение, часть 17-й была отсечена.
Несколько суток остатки двух дивизий, 17-й и 60-й, будут плутать по спас-деменским и вяземским лесам, кидаясь то на север, к Вязьме, то на восток, ко Всходам, стараясь вырваться из окружения. В одном из боев погибнет командир дивизии генерал Котельников.
