— Рассардиньтесь! — к примеру, командовал Нуреев кордебалету «Гранд-опера».
— Простите, что? — спрашивали его.
— Не будьте как сардины в банке. Рассредоточьтесь по сцене! — кричал постановщик.
Известны печальные примеры того, как Нуреев, не совладав со своим гневом, останавливал спектакль, когда видел чью-то небрежность на сцене. Произошло это и во время премьеры «Щелкунчика» в «Метрополитен-опера» в 1970 году, когда Рудольф убежал со сцены, не закончив па-де-де из второго акта. Постановка осуществлялась в крайне сжатые сроки — за один день! Нуреева не устраивали декорации, он уже нервничал по этому поводу, а тут еще во втором акте оркестр заиграл в слишком быстром темпе. Партнерше Нуреева Мерл Парк пришлось танцевать, подчиняясь музыке, но Рудольф не захотел последовать ее примеру. Он произнес:
— Стоп, девочка. Давай-ка начнем сначала.
Испуганная Мерл ответила:
— Рудольф, нельзя этого делать, нужно продолжать.
Нуреев подошел к краю сцены и поднял руку, прося дирижера остановиться. Тот сделал вид, что ничего не замечает, опустил голову и продолжал дирижировать. Тогда разгневанный Рудольф ушел за кулисы и оставил свою партнершу одну минуты на три. Было слышно, как он за сценой топает ногами и кричит. В конце концов помощнику режиссера удалось вернуть его к зрителям. После спектакля Нуреев пришел в гримерную к Мерл и извинился при большом количестве свидетелей.
«Молодость классического балета вечна, его богатства неисчерпаемы, нужно лишь потрудиться, чтобы раскрыть их», — говорил танцовщик.
И он трудился, не жалея себя, и требовал того же от всех, кто находился рядом. Причем известность артиста, его «звездность» не имели никакого значения в глазах Рудольфа, если это не было подкреплено профессионализмом. И, наоборот, он всячески поддерживал никому доселе не известных исполнителей, если видел, что они того заслуживают. Именно по его настоянию, к примеру, во время гастролей Национального балета Канады перед зрителями всего мира предстала плеяда молодых танцовщиков и танцовщиц.
Вовсе не случайно имя Нуреева повсюду ассоциировалось с ярким талантом русского танцовщика, который не только покорил весь мир, но и внес в западный балет все лучшее, что было в русском балете. Его спектакли, несомненно, будут жить еще очень долго в театрах всего мира.
Широкую известность приобрела ссора Нуреева с Натальей Макаровой, так же бывшей солисткой Кировского театра и невозвращенкой, капризной и самоуверенной балериной, склонной, по свидетельствам очевидцев, ко всяческим выходкам на сцене и за кулисами не меньше самого Рудольфа. Их первого совместного выступления зрители ожидали долго, и вот оно состоялось, да еще в таком классическом шедевре, как «Лебединое озеро».
Происшествие во время этого спектакля впоследствии интерпретировали по-разному: Нуреев подставил Макаровой подножку; Нуреев толкнул Макарову, и она упала; Нуреев ударил Макарову по лицу… Якобы на следующее утро на пресс-конференции оскорбленная балерина громогласно заявила:
— Я больше никогда и ни за что не буду танцевать с этим человеком!
Между тем никакой подножки и тем более пощечины не было. Просто-напросто Рудольф преподал прекрасный урок зазнавшейся приме, думающей во время танца только о себе, а не о спектакле и партнере. Впоследствии артисты из кордебалета, видевшие всю сцену воочию во время третьего акта балета, рассказывали: «Наташа, конечно, прекрасная балерина, но — как бы это сказать точнее? — она слышала лишь свою собственную музыку. Это была замечательная музыка, но не обязательно именно та, которая звучала в оркестре. И я понимаю, что она привыкла к партнерам, которые безропотно соглашались выполнять лишнюю работу. Рудольф всегда стремился к совершенству, и вполне понятно, что Наташа сводила его с ума своей небрежностью. Выглядело это почти так, будто он гонялся за ней по сцене. И думаю, что в конце концов ему это надоело. Когда она очень красиво прыгнула раньше времени, он просто не стал метаться, чтобы поймать ее, а позволил ей выходить из ситуации своими силами. Естественно, она упала. Ей пришлось принять довольно неэстетичную позу — практически встать на четвереньки. А Рудольф стоял именно там, где должен был стоять, и ждал».
Не случайно один из зарубежных критиков без всякой связи с этой историей вопросил о Макаровой, наблюдая ее выступления на сцене: «Может быть, она глухая?».
Станцевав еще два спектакля после того злополучного, Макарова отказалась от последующих: во время рентгена у нее обнаружилось повреждение шейного позвонка. Спустя месяц на пресс-конференции она заявила: «Я больше никогда не буду танцевать с Руди. Он так завистлив, этот человек! Он пришел в ярость, увидев, что толпы зрителей пришли посмотреть не на него, а на меня в «Лебедином озере». Я привыкла к более тонким, внимательным и чутким партнерам».
Все сказанное являлось либо наивным заблуждением, либо сверхнаглой ложью. Очевидно, танцуя в паре и с Михаилом Барышниковым, балерина находилась в полной уверенности, что зрители явились на спектакль исключительно из-за нее, Макаровой. Но глядя на скромный образ ее Жизели рядом с Альбертом-Барышниковым, можно сразу понять, кого из этих двух исполнителей можно отнести к гениальным. Да и ее Одетта в «Лебедином озере» далеко не идеальна… Конечно, нельзя исключить Наталью Макарову из разряда хороших балерин с достаточно крепкой русской школой, это бесспорно. Как, кстати, нельзя исключить из этого разряда и Анастасию Волочкову. Да только слава этих исполнительниц бежала явно впереди них, хотя и по разным причинам.
Кстати, Наталья Макарова достаточно откровенно говорила о причинах своего бегства из СССР, и причины эти, как и в случае с Рудольфом, не имели политической подоплеки, как хотелось кому-то за рубежом или в постперестроечной России: «Нелепо делать из меня жертву системы — я была далека от политики. Никаких обид не было, и никто меня не притеснял. Но я — балерина и уезжала, потому что хотела танцевать много и танцевать разные хореографические тексты. Меня переполняло желание творчества, голод по новым ролям, а я должна была танцевать классику или советские балеты, уже ставшие золотым фондом. Знала, что обречена танцевать на годы вперед, и чувствовала, что могу гораздо больше. Поисков чего-то нового наше поколение было лишено».
Известно, что Нуреев и Наталья Макарова в конце концов помирились после той нашумевшей истории и танцевали вместе в Сан-Франциско в 1977 году, когда Рудольф заменил заболевшего партнера балерины.
В 2005 году корреспондент «Независимой газеты», желая вспомнить прошлое, обратился к Макаровой с вопросом:
