Ознакомительная версия.
Но при этом, находясь внутри партноменклатуры, она не выглядела серой, безликой партийкой. Всякий раз, когда я ее наблюдал, она являла собой вызов всем женщинам, которые не придают своей сущности особого внимания. От этой элегантной дамы всегда пахло французскими духами.
Чувствуя ее твердость в каком-то принятом решении, мало кто осмеливался ей возражать. Не забуду такой случай. Реконструировали одну из улиц, решали вопрос: сносить или не сносить старинный особняк. У проектировщиков не поднималась рука ломать добротное красивое здание. Решили дождаться мнения Фурцевой, тогда первого секретаря Московского горкома партии, которая вот-вот должна была приехать на место дискуссии. Приехала, энергично выпорхнула из машины, поправила волосы, попросила документы и через минуту веско бросила:
— Дом сносите!
Села в машину, и след ее простыл.
* * *
Не забуду еще один эпизод, тем более что он связан со мной лично. Праздновался юбилей известного скульптора Екатерины Белашовой. Фурцева пришла на торжества в добром расположении духа. В интеллектуальном кругу министр, поднявшись на возвышение, сказала в адрес именинницы приветственные слова. Хочу заметить, слова не банальные, а теплые, шедшие из глубины души и сердца.
И вдруг Екатерина Алексеевна обращается к стоящему рядом Ивану Семеновичу Козловскому с банальной дамской просьбой:
— Иван Семенович! Помогите-ка мне спуститься…
Знаменитый певец, не растерявшись, подхватил Екатерину Алексеевну на руки и… передал ее мне. Я бережно принял на себя приятную, важную ношу и осторожно поставил на ноги.
И тут услышал:
— Ей наливать больше нельзя.
Хочу заметить, что, по слухам, Фурцева, бывая на разного рода торжествах, банкетах, не отказывалась от спиртного. Да и куда ей было деваться, кругом были мужчины, и ей надо было играть по мужским правилам.
Но, в общем, все было в норме. И в тот раз ее хорошее настроение не было связано со спиртным.
Я могу еще много интересного о ней рассказать, ведь среди моих друзей были и ее друзья. С гордостью добавлю, что у меня хранится телеграмма министра культуры СССР, которую она прислала мне 10 ноября 1972 года:
«От имени Коллегии Министерства культуры СССР и себя лично сердечно поздравляю вас с присуждением Государственной премии СССР. Созданные вами на протяжении многих лет творческой деятельности произведения сатиры, политической карикатуры, агитационного плаката получили заслуженное признание советского народа. Желаю вам, дорогой Борис Ефимович, здоровья и новых творческих достижений. Министр культуры Союза Фурцева».
1996
Вникала в дела, умела власть употребить…
Из интервью и статей разных лет
За более чем пятьдесят лет работы в журналистике я взял у своих знаменитых современников — актеров, писателей, музыкантов, художников, общественных деятелей неисчислимое количество интервью. Они были опубликованы в «Огоньке», «Литературной газете», «Литературной России», «Книжном обозрении», «Версии — Совершенно секретно», «Мире новостей» и в других изданиях, а также в моих книгах.
Работая над этой книгой, я заглянул в свой архив и обнаружил, что во многих беседах мы с моими собеседниками касались фигуры яркой, самобытной женщины — министра культуры СССР Екатерины Алексеевны Фурцевой. Это было не специально, как бы на ходу, но каждое касание, фрагмент, мазок раскрывали яркую, противоречивую личность, которая до сих пор вызывает интерес и споры у современников. И я решил дополнить книгу главой, составленной из этих фрагментов.
«По Ее распоряжению рисовать Индиру Ганди я полетел с женой…»
— Вас, Илья Сергеевич, всегда считали придворным живописцем, то Брежнева рисовали, то короля Испании, то королеву Швеции… Нынче-то в Кремль зовут?
— Насчет Брежнева — легенда. Портрет писал по фотографии. А насчет вызова в Кремль скажу так… Леонид Ильич собирался лететь в Индию, и к этому историческому визиту решили сделать Индире Ганди подарок, поручив народному художнику СССР Дмитрию Налбандяну изобразить индийского лидера во всей красе. Тот честно работал, но Ганди картина не понравилась, она вернула ее со словами: «Я не армянка». Тогда в Министерство культуры вызвали меня. Фурцева сказала: «Немедленно собирайтесь в Индию!» Я нагло объявляю, что без жены никуда не полечу. «Хорошо, я распоряжусь…» — сказала она, и действительно, нас вдвоем с Ниной выпустили в Индию. Встретился, нарисовал. Ганди портрет очень понравился. Я был доволен. Вроде бы его осмотрела и Фурцева и отозвалась хорошо… А потом мне передали, что Леонид Ильич заявил: «Как это так, Глазунов рисует только зарубежных лидеров! Вот у меня скоро юбилей…»
(Из интервью с художником Ильей Глазуновым, 1989)
* * *
Самоубийство или…
— Правда ли, что смерть Фурцевой была насильственной?
— В этой истории мне разбираться не приходилось. Все знавшие ее товарищи утверждали, что она покончила жизнь самоубийством в ванной комнате собственной квартиры.
(Из интервью с председателем КГБ СССР В.А. Крючковым, май 2001)
* * *
Помогала, конечно, помогала…
— Я слышал, что к вам благоволили два министра культуры — Фурцева и Демичев, пришедший вслед за ней? Якобы кто-то из них подарил вам рояль «Стейнвэй»…
— Петр Нилович и впрямь ко мне хорошо относился, ценил мой голос, помогал. Наверное, с его подачи мне и подарили «Стейнвэй», роскошный белого цвета рояль. А потом министра сменили. Пришел некий Захаров. Он ничего в искусстве не соображал, зато сразу отобрал у меня рояль, подаренный его предшественником. Знаете, как в 17-м году: пришли матросы и экспроприировали. Не рояля было жалко, обидно из-за хамского отношения и несправедливости.
У меня тогда случился нервный криз, изменился голос… Все думала: сколько же я валюты им привезла, всем этим министрам, «стейнвэями» всю дорогу от моего дома на Патриарших до Кремля можно заставить. И так со мной поступить!
Екатерина Алексеевна была совсем другой, помогала мне, конечно, помогала. Иногда продляла заграничные командировки, разговоры с ней всегда были человеческими, теплыми. Что и говорить, женщина и министр в ней сочетались, я бы сказала, по довольно высокому счету. И сегодня вспоминаю ее с самыми добрыми чувствами. Что бы о ней ни говорили, она была совершенно неординарной личностью. Главное, Феликс, личностью. Я восхищаюсь ею: как она с мужиками расправлялась, с подчиненными, с известными деятелями культуры. Расправлялась — я имею в виду в том смысле, что вникала в дела и умела власть употребить.
Ознакомительная версия.
