Ознакомительная версия.
Она терзала и Михаила Ромма за фильм «Обыкновенный фашизм», могла позволить себе поднять крик, зная, что никто не посмеет ей возразить. Но могла и извиниться, поняв свою ошибку, как это было после выхода на экран фильма Андрея Смирнова «Белорусский вокзал», в котором вместо назначенной Фурцевой актрисы Макаровой все же снялась Нина Ургант.
(Из интервью с Натальей Фатеевой, 1999)
* * *
У нас своя Каренина
— Как к вам относилась Екатерина Алексеевна Фурцева, тогдашний министр культуры? Пришлась ли ей по душе Вероника?
— Сразу же после Канн меня позвали в министерство, и я встретилась с Фурцевой. Я сказала, что немного устала, что переболела болезнью Боткина и хочу немного отдохнуть. И Фурцева вызвала моих папу с мамой и предложила им в пользование в качестве дара участок земли в Переделкино площадью двадцать восемь соток. Ну, конечно же, на всю нашу семью.
— И эта земля ваша по сей день?
— Да, в разросшемся саду мы собираем урожаи и очень любим там бывать.
— Скажите, а как же так вышло, что вы не снялись в Голливуде, ведь вас туда звали на съемки «Анны Карениной» вместе с Жераром Филипом?
— Да, я очень переживала, когда сорвалась эта затея и я не смогла ответить на приглашение. Тут несколько причин. Одна из них — та, что я, снимаясь в «Альба Регия» и изучая венгерский язык, стала забывать английский. Но главная причина в том, что наши чиновники из Госкино, конечно, не хотели отпускать меня на съемки в США.
Будто бы Фурцева жестко заявила: «Какая Америка? Самойлова — советское достояние. У нас будет своя “Анна Каренина”!»
К сожалению, снялась я у Зархи в «Анне Карениной» лишь через десять лет.
(Из интервью с Татьяной Самойловой, 2001)
* * *
40 секунд с Фурцевой
В 1999 году для газеты «Вечерний клуб» я брал интервью у известного актера, главного режиссера Малого театра Юрия Соломина. Спросил его и об отношениях с родным братом, также известным актером Виталием Соломиным (тогда он был жив).
— Отношения нормальные. Брат есть брат. Ни ревности, ни зависти друг к другу…
И словно для финальной сцены в спектакле после длительного интервью вырвался у меня неожиданный вопрос о бывшей коллеге бывшего министра культуры (Юрий Соломин пребывал в должности министра Российской Федерации с 1990 по 1992 год) Екатерине Фурцевой. Были ли контакты со столь колоритной личностью?
Неожиданный ответ Соломина лишний раз подтверждает легенды о самобытно-сумасбродной личности Екатерины Третьей:
— В начале сентября 1972 года после съемок «Адъютанта его превосходительства» я заработал сильный радикулит. Стал ходить с палочкой. Приковылял на какой-то важный сбор труппы. По лестнице подниматься тяжело, доковылял до «начальственного» лифта. Вошел, уже почти дверь захлопнул, как до меня донеслось: «Стой!» Бежит администратор: «Стой! Фурцева приехала в театр». В лифт вошла Екатерина Алексеевна, поздоровалась. Спросила, что это со мной. «Да вот, — говорю, — радикулит». Ехали секунд сорок, еще парой фраз перемолвились. А через неделю получаю того самого «заслуженного», которого ждал несколько лет! Так случайные сорок секунд в лифте с Фурцевой дали мне творческий толчок «вперед и выше».
— Вот что значит, Юрий Мефодьевич, в нужный момент оказаться в нужном месте. Да еще и рядом с министром.
«Добрая была баба …»
Я вышел из машины, огляделся. Улица Щусева. Район, что называется, центрее некуда.
— Неплохо устроились, Владимир Абрамович, слева жил товарищ Суслов, справа товарищ Брежнев, а прямо — товарищ Фурцева.
— Это моя, кажется, уже пятая квартира. Сейчас вспомню. Яузские ворота, Чистые пруды, гостиница «Украина»…
— А в гостиницу-то как занесло?
— Да с легкой руки Екатерины Алексеевны, о которой, кстати, у меня остались светлые воспоминания. Хорошая и добрая была баба. Конечно, она принадлежала к той партийной элите, но человеком была. Так вот, жил я в то время в общей квартире: мама, папа, бабушка, тетка и я, только что женившийся. Отчаянное положение. И вот спектакль в театре Вахтангова «Два веронца» Шекспира посещает министр культуры Фурцева. И как я прослышал, моя игра ей понравилась. Друзья подзуживают: «Иди к Фурцевой и под фарт проси квартиру». Я не будь дураком на другое же утро звоню. Секретарша интересуется: по какому вопросу. Молчу как рыба. Месяц названивал. Наверное, надоел этой секретарше хуже горькой редьки. Но вдруг она извещает: «Поскольку вы не сообщаете о цели разговора, я вас сейчас соединю». А я не люблю телефонных переговоров, считаю, что личное общение намного плодотворнее. Но делать нечего, набрал воздух в легкие и выпалил Екатерине Алексеевне свою заботу. И, как в сказке, через два дня въехал в жилой корпус гостиницы «Украина». Оказался соседом Бориса Бабочкина, Сергея Герасимова, писателя Леонида Соболева, циркача Миляева.
Еще один эпизод, связанный с Фурцевой. Под конец съемок «Кавказской пленницы» чуть не пришлось переозвучивать половину ленты. Дело в том, что секретарь партийной организации «Мосфильма» носил фамилию Сааков. А в фильме, если помните, был товарищ Саахов. Реальный Сааков посчитал, что появление в картине Саахова — скрытая издевка. И повелел фамилию заменить. Ситуацию спас Юрий Никулин. Он добрался до министра культуры Екатерины Фурцевой и пожаловался, что по прихоти одного-единственного человека придется тратить громадные государственные деньги. Фурцева решила проблему одним звонком на студию: «Прекратите этот идиотизм!»
(Из интервью с Владимиром Этушем, 2000)
* * *
«Доходное место» не приглянулось
— Скажите, уважаемый Александр Анатольевич, главный режиссер Театра сатиры, а сатира-то нынче есть?
— Лет пятнадцать-двадцать назад она была, потому что была цензура, репертком, которые не давали жизни театру. Раньше и впрямь в этих стенах такие трагедии с драмами разыгрывались с закрыванием спектаклей. Один «Теркин на том свете» чего стоит, или вся эта эпопея с эрдмановским «Самоубийцей», или захаровское «Доходное место», которое не приглянулось Фурцевой… Сейчас какая сатира?! Сейчас гуляй — не хочу. Да и как можно нынче переострить Жириновского. Так что наш театр мне видится театром имени Сатиры, театром памяти Сатиры.
(Из интервью с А.Ширвиндтом, 2000)
* * *
«Лифаря в Большой не пускать!»
Знавшие Фурцеву считали, что во вверенном ей культурном пространстве она действовала то кнутом, то пряником. Эпизод, о котором я хочу рассказать, не подходит ни под то, ни под другое. К сожалению, нередко Екатерина Алексеевна руководствовалась чистой идеологией. Естественно, сама она не могла вникнуть во все проблемы Министерства культуры, а иными ее советниками, и в первую очередь цековскими начальниками, двигали прежде всего партийные принципы.
Ознакомительная версия.
