кот постарше той мелюзги, которая пищала и маукала в вольерах, прятался в дальнем углу и шипел на каждого, кто проявлял к нему интерес. Но я была уверена, что именно этот кот – мой.
Я долго сидела, скрестив ноги, перед открытой клеткой и терпеливо ждала. В конце концов он, хромая, забрался ко мне на колени. А потом свернулся калачиком, закрыл свои оранжевые глазки и заурчал, как трактор.
– Спасибо, Санта, – прошептала я. – Он идеален.
Сью Митчелл
Любовь – лучший подарок, который одно поколение может оставить другому.
РИЧАРД ГАРНЕТТ
– Пожалуйста, скажи деду, чтобы купил мне в этом году пульверизатор.
Бабушка произнесла это будничным тоном.
– Что такое пульверизатор? – спросила я.
– Флакон для духов, – ответила она. – Со шнурком и шариком на конце. Сжимаешь шарик, и духи распыляются. Мой старый сломался, и я нигде не могу найти новый.
О, эти бабушкины духи! Роза, жасмин и ирис. Сколько бы новинок ни выпускал с 50‐х годов Estée Lauder, бабушка была верна неувядающей классике.
Я только что приехала к ним на каникулы, и мы с дедушкой собирались в наш ежегодный рождественский поход. Эти вылазки начались еще в детстве и менялись по мере того, как я взрослела.
Когда мне было пять лет, мы заезжали за прабабушкой, чтобы привезти ее в гости на Рождество. Помню, как по пути дедушка все смотрел на небо, якобы выглядывая там сани Санта Клауса.
Затем я подросла, и меня уже можно было брать на традиционный «рождественский обход» – в округе жили другие друзья и родственники, и каждый хотел пожелать нам счастливого Рождества. Спустя еще несколько лет многих из них не стало, так что наш «рождественский обход» превратился в поездку по магазинам в поисках подарков для бабушки, после которого мы неизбежно объедались сладостями в местном кафе под девизом: «Только бабушке ни слова».
– То есть ты не хочешь новый аромат от Estée Lauder в этом году? – на всякий случай уточнила я.
– Ну уж нет.
Мы обыскали все отделы в ближайшем торговом центре. Потом поехали в другой, на востоке города, и в третий – на западе. Продавцы, все как один, разводили руками. Никто больше не продавал пульверизаторы. Это была очень старомодная штука.
В наше привычное кафе мы вернулись с пустыми руками.
– Уже поздно, и, возможно, ты не захочешь… – сказал дед, соскребая с тарелки крошки от торта и шоколадную глазурь. – Но не могли бы мы заехать на минутку на кладбище?
– Конечно, – ответила я.
В тот день небо было серо‐белым, а воздух холодным и влажным – типичная промозглая южная зима. Ветер трепал лепестки красных и белых пуансеттий, шелестел увядшей травой.
– Знаешь, – сказал дед через некоторое время, – иногда я оглядываюсь и понимаю, что остался совсем один.
Я взяла его за руку, но не стала спорить. Я поняла, что он имел в виду: семья, с которой он проводил Рождество, – семья его детства, ушла. Мы стояли рядом, каждый со своими воспоминаниями, пока не начали сгущаться сумерки и холод не просочился под наши пальто.
– Дедушка! – воскликнула я. – В торговом центре есть еще один парфюмерный магазин. Он в новом крыле, поэтому я о нем совсем забыла. Там могут быть пульверизаторы. Давай проверим.
Магазинчик был от пола до потолка заставлен коробками и флаконами. В воздухе висело облако духов.
– Чем вам помочь? – спросил безупречно одетый продавец.
– Пульверизаторы! – выдавила я.
– О, они такие очаровательные, – улыбнулся он, кивнув дедушке.
Продавец наклонился и вытащил из‐под прилавка две коробки. В них на атласных подушках лежали громоздкие стеклянные флаконы.
– Купи оба, – сказала я. – Может, это последние пульверизаторы на всем белом свете.
Вернувшись, мы с хитрым видом пронесли подарки в дом. Дед стоял на страже, пока я заворачивала коробки в подарочную бумагу и прятала под елкой. Разумеется, бабушка притворилась, что ни о чем не подозревает. После Рождества флаконы заняли свое место на стеклянном подносе в ванной.
Несколько месяцев спустя дедушка умер, а вслед за ним – и бабушка тоже. Когда мы с родителями убирались в их доме, я точно знала, что из вещей хочу оставить себе на память. Жасмин, роза, ирис. Серый день на маленьком кладбище. Запретный десерт. Наше последнее совместное Рождество. Нечто очень старомодное, что никогда больше не повторится.
Кортни МакКинни-Уитакер
Настоящее Рождество – это когда мы дарим свет любви тем, кто больше всего в нем нуждается.
РУТ КАРТЕР СТЭПЛТОН
В маленьком городке в Канзасе, где я выросла, была только одна большая улица со светофором. В канун Рождества ее украшали гирляндами, а в парке, перед зданием суда, ставили огромного Санту с оленями и санями. Остальная праздничная иллюминация ложилась на плечи соседей.
Я жила в доме бабушки и дедушки на тихой тенистой улице, которая в любое время года выглядела очень мило. Хорошо помню эти идеально постриженные газоны, герань и плетистые розы. И еще садовых гномов – разумеется, куда же без них?
Мои дедушка и бабушка были весьма строгими людьми, не склонными к легкомысленным поступкам. Больше всего на свете они ненавидели выставлять свою жизнь напоказ.
– Если у тебя есть что‐то хорошее, необязательно кричать об этом на каждом углу, – часто говорила бабушка.
И все же в канун Рождества даже они сдавались. Дедушка доставал стремянку и украшал гирляндами деревья, окружавшие дом. Бабушка внимательно следила, чтобы между лампочками было одинаковое расстояние – ей хотелось, чтобы все выглядело идеально. После захода солнца все соседи, не сговариваясь, зажигали праздничную иллюминацию, и снег, который к тому времени уже успевал покрыть землю, вспыхивал миллионами разноцветных огней. Это был волшебный мир, возникавший в результате одного щелчка выключателя, он очаровывал меня. Я уже предвкушала рождественский ужин, подарки и сладости – впереди были долгие каникулы, целых три недели счастливого безделья. Жизнь казалась чудесной.
В год, когда мне исполнилось двенадцать, случилось страшное: все наши гирлянды пропали. Воры ночью перебрались через ограду и унесли волшебные огоньки и лампочки, которые дедушка только накануне развесил по своим местам.
Мы были подавлены. Дедушка так расстроился, что отказывался покупать новые гирлянды, но бабушка настаивала. Что о нас подумают, если в нашем доме на праздники будет темно, пока у всех горят огоньки?
Через неделю после Рождества я нашла на крыльце картонную коробку. В ней, аккуратно свернутые в клубок,
