Матюшка не терял времени даром. Высланные им сторожевые станицы незаметно следили за передвижениями неприятельских отрядов. Вскоре сторожа вернулись в лес и доложили, что ногайцы стоят вежами, «расплошась». После совета с есаулом и атаманами Матюшка велел людям готовиться к бою. Пройдя через лес «потайком», казаки, подбодряя себя громкими криками, обрушились на неприятеля.
Ногайцы были застигнуты врасплох. Среди них поднялась паника. Побросав доспехи и одежду, воины ловили лошадей и устремлялись в степь, подальше от леса. Пастухи тщетно пытались сбить в кучу и отогнать овец. Ногайские вежи опустели в мгновение ока. Один лишь Кочкар Имилдеш, ближайший советник правителя орды, пытался организовать сопротивление. Но он был убит метким выстрелом из пищали.
В руки казаков попали 200–300 душ татарского «полона», сестра князя Уруса и несколько знатных мурз. Им достались горы доспехов и оружия. Казаки отбили огромные отары овец.
Хан Урус был вне себя от гнева, когда узнал о погроме. Он вызвал к себе царского посланника Хлопова, только что прибывшего в Сарайчик, и обрушился на него с упреками. «Государь к нам прислал послов, — негодовал он, — да и войну за ними прислал, а приходили де те люди — Матюшка с войском — на наши улусы с астраханских воевод ведома!»
Урус нимало не сомневался в том, что яицкие атаманы напали на орду по наущению царских воевод. Показания пленных подтвердили его подозрения.
Ободренный поддержкой Москвы и одержанной победой, Матюшка и прочие атаманы созвали круг и постановили выстроить укрепленный острожек, чтобы окончательно утвердиться на Яике. Казаки устроили себе засеку — сечь на обширном острове при впадении реки Илек в реку Яик. Не теряя времени, казаки приступили к строительству городка на возвышенности посреди острова. Они воздвигли вал, укрепили его частоколом, окружили острог глубоким рвом.
Урус тут же объявил о действиях казаков посланнику Хлопову: летом-де «пришед на Яик, казаков с шестьсот и семьсот человек поставили город большой».
При царе Борисе московские картографы составили «Книгу Большому чертежу» всего Российского государства. Описав реку Яик и устье Илека, они пометили: «На устье тое реки остров Кош-Яик, а промеж тем протоком и рекой Яик на острову казачьей городок».
Городок на Кош-Яике стал для яицких казаков тем, чем были Запорожская Сечь для украинских казаков и Раздоры для донцов. Властители Ногайской орды решили любой ценой разгромить яицкое войско и изгнать казаков из их городка.
Хан-мурза и Яраслан-мурза попытались разгромить казаков до того, как те успели закончить строительство городка. С войском в 600 всадников они поспешили к Кош-Яику и остановились на ночлег у ближайшего леса. Узнав о появлении неприятеля, казаки вышли из городка и, незаметно прокравшись сквозь лес, напали на врага. Ногайцы бежали прочь.
Казаки не успели как следует отпраздновать свою победу, как к Илеку подступило войско Сеид-хана. Несколько казаков, беспечно трудившихся в своих куренях, были схвачены и приведены в шатер мурзы. Пленные упорно называли себя «государевыми людьми» и твердили, что построенный ими городок «крепок» и ногайцам не удастся его взять: «Казаки де стоят на Яике в крепости, а около их вода; и суды, и лошади, и животные у них есть». Казаки располагали флотилией, что затрудняло действия ногайцев. Сеид-хан стоял под городком восемь дней, а затем послал своих людей на приступ. Казаки произвели вылазку и перебили тридцать человек из числа атакующих. Ногайцы не осмелились возобновить штурм и ушли в степи.
С наступлением осени князь Урус, призвав на помощь Сеид-Ахмата, Урмагмет-мурзу и еще шестерых братьев с их войсками, а также сына Хан-мурзу с войском, собрал все силы Большой Ногайской орды и отправился на завоевание казачьего городка. В авангарде его войска шла ханская гвардия — «нагай двести человек с рушницами» (ружьями).
Ногайцы переправились на остров и подступили «к городку с приметом, а хотели, приметав лес, да город зажечь». Подобно муравьям, воины сновали по лесу и, собирая охапки сухого хвороста, несли его к крепости. Ночью специально отобранные воины и невольники должны были забросать хворостом ров и сжечь деревянные стены острожка.
Но казаки не стали ждать ночи. Они не побоялись вступить в бой с противником, имевшим многократное превосходство в силах. Атаманы Матюшка Мещеряк и Богдан Барбоша смело атаковали ногайскую гвардию, разгромили ее и забрали «все рушницы и рухлядь». Князь Урус пытался выручить своих стрельцов, но не добился успеха. Потеряв двести человек убитыми, он бежал с поля боя.
К вечеру поднялась буря. Сильный дождь с градом продолжался всю ночь. Ногайцы не смогли уйти далеко от Илека. Казаки догнали их и на рассвете атаковали с разных сторон: «прошли на них тиском, разделялся на шестеро (на шесть отрядов. — Р. С.), и побили».
Поражение Уруса на Яике имело такое же значение для судеб Южного Приуралья, как и разгром Кучума для судеб Сибири.
Царское правительство поспешило присвоить себе плоды побед вольных волжских казаков над Ногайской ордой. Летом 1586 года московский посланник уведомил князя Уруса о том, что царь Федор приказал выстроить крепости в четырех местах: «на Уфе, да на Увеке, да на Самаре, да на Белой Воложке».
Борис Годунов принял деятельное участие в разработке планов восточной политики. Планы эти имели далекие цели. Русские власти решили основать новые крепости в устье Самары, на Увеке (будущий Саратов), на среднем течении реки Белой и в ее устье поблизости от реки Яик, чтобы взять под свой контроль все пути с Волги в земли Яицкого казачьего войска.
Князь Урус тщетно протестовал и грозил Москве разрывом. Он был занят войной с Барбошей, и царские воеводы могли строить укрепления, не опасаясь нападений кочевников. Государевы пограничные крепости воздвигались в глубоком тылу, надежно прикрытые передовыми казачьими городками.
Ногайцы тщетно надеялись на помощь крымцев. В Крыму вспыхнули кровавые междоусобицы. Спасая жизнь, царевич Мурат-Гирей бежал из Крыма на Русь и стал вассалом царя. Москва приступила к подготовке большого наступления против Крымской орды. В Астрахань прибыли воеводы с полками. Появление крупных сил отрезвило князя Уруса. Мурат-Гирей, отправившийся в Астрахань вслед за воеводами, убедил его вновь перейти под покровительство Москвы.
Разрядный приказ распорядился привлечь для похода на Крым волжских и яицких вольных казаков. Воевода вновь построенной Самарской крепости спешно выслал на Яик гонца с грамотой. Приглашая атаманов на государеву службу, воевода клялся, что царь «за их службы велит вины их им отдати».
