В тридцать секунд швартовка закончена.
— Спасибо.
Их человек шесть, и все уставились на меня. Ну и что, я и сам не менее внимательно их рассматриваю. Молодёжь, двадцатилетние парни, рослые, стрижка ёжиком, в белых шортах и синих кедах. У того, что поближе, русые волосы, лоб в капельках пота, искренние голубые глаза. Он жуёт резинку, и от мышцев гортани разбегается рябь по шее. Загорелые руки сложены на груди, ниже — живот с лёгким пушком. Один шнурок не завязан.
Его сосед чуть улыбается.
— Славное у вас судёнышко.
— А?.. Да, да…
Вдруг до меня доходит, что я слишком уж пристально смотрю на них.
Кому приятно, когда чужой человек щупает его взглядом, будто подозрительный таможенный чиновник. Но какого чёрта они так глядят на меня?
Или у меня на ногах выросли перепонки? На всякий случай бросаю быстрый взгляд вниз. Значит, что-то другое.
— Что это за флаг у вас на правой краспице?
— Это Красный Дракон Уэльса.
— Уэльс? Где это — Уэльс?
Как будто идёшь по людной улице в незнакомом городе и у кого ни спроси дорогу — все сами приезжие. Только на этот раз всё наоборот. Меня подмывает спросить их, где я нахожусь.
— Англия, Ирландия, Шотландия, Уэльс — вы это подразумеваете?
Я подразумеваю не это, но всё равно киваю.
— А, знаю, Дайлан Томас и всё такое?
— Вот именно — и «Регби Футбол», Дэвид Ллойд Джордж, Оуэн Глендовер, Фэйр-Несс, Английские Тюдоры, предки Фрэнка Ллойда Райта.
Что я такое несу?
Слова опережают мысли.
Ведь я ни с кем не беседовал два долгих месяца.
Есть ли феи в вашем саду?
Семь дней провели мы с яхтой на Бермудах, семь дней отдыхали. Из нас двоих я больше нуждался в отдыхе.
Яхта спокойно стояла у стенки, я слонялся по острову. Яхта перестала черпать воду, я пропускал через себя огромное количество жидкости. Яхта жарилась в лучах субтропического солнца, я сидел, развалясь, на тенистых верандах и лениво ел пирожные. Яхта слушала хриплый полуночный хохот моряков. Я ходил в церковь. Яхта обиделась, тогда я прошёлся по ней щёткой и привёл в порядок все паруса.
Моя первоначальная нелепая робость по отношению к американским экипажам яхт, около которых мы пришвартовались, быстро прошла. Ребята зазвали меня к себе, предложили здоровенную кружку холодного пива, потом — вторую, с ней я уже не справился. Наверно, их слегка разочаровало, что я пью не как верблюд, однако я чувствовал, что мои возможности ограничены. Две причины помешали мне пить дальше: желудок был переполнен, да ещё, пожалуй, я слишком волновался. Они проводили меня на пост наблюдения и связи, и я отправил домой радиограмму, а заодно познакомился с парнем, у которого была берлога в городе. Он познакомил меня со своими хозяевами, я снял комнату и вскоре уже сидел за столом.
Молоко со льда. Пальцы мнут хрустящую корку ещё горячей булки, от пшеничного запаха слюнки текут даже раньше, чем она попадает в рот. Салат — свежие, зелёные, как трава, листья, украшенные кружками помидора, чьи скользкие семечки почему-то упорно ныряют в бороду. Буженина с тонким ободком золотистого сала, тонкая коричневая корочка охватила кольцом тающее во рту розовое мясо. Соль, которую можно оставить на краю тарелки. Маринованные овощи, они ни к чему, только испортят вкус свежей пищи, такой многообещающий после семи недель консервного питания.
Свежая клубника, будто сморщенные страстью соски, смущённо краснеющие, когда их разминаешь в сливках. Персик, его мягкая кожица льнёт к кончикам пальцев, тщётно моля не предавать её ножу, который разрезает плод до косточки, неожиданно сухой среди сочной мякоти с щекочущим щёки соком.
Кофе на тенистой веранде; ноги можно положить на стул.
Курящаяся сигара.
— Бренди?
— Нет, спасибо, я чувствую себя превосходно, больше ничего не надо.
Великолепный вид на гавань Сен-Джорджа, окаймлённую розоватым коралловым песком. В небе плывут кудрявые белые облака, такие непохожие на вчерашние шкваловые тучи. Разве это было вчера?
Может быть, на прошлой неделе?
В прошлом году?
Сто лет назад.
Новые впечатления…
Поездка в Гамильтон. Среди чарующей местности с аккуратными домиками из коралловых плит. Живут же люди!
Робкая прогулка по городу. Кружка пива в клубе — и обратно в Сен-Джордж, в нём гораздо спокойнее, меньше машин, меньше шума и несравненно больше очарования. Я хотел не спеша, с расстановкой воспринимать то, что меня занимало. Меня восхищали не только женщины, а ЛЮДИ вообще. Чьи-то русые усы под роскошным красным носом. Чьи-то огромные уши. Мне было безумно интересно, как люди говорят, особенно же как они смеются. Все непрестанно смеялись — не надо мной, над чем-то своим. Мне тоже было очень весело.
— Что бы вы хотели на обед?
— Господи, вы собираетесь опять кормить меня? Я же только что ел.
— С тех пор не один час прошёл. Теперь пора обедать.
Это уже нехорошо, ведь я не птица, которую откармливают на убой. Тем не менее меня с мягкой настойчивостью ведут к столу. Он стонет под тяжестью яств, умеренному человеку их хватило бы на неделю. Мой аппетит ничто перед аппетитом моих сотрапезников, которые едят, как дюжие матросы после трудной вахты, хотя у них сидячая работа, и орудуют они всего-навсего пером.
— У Джека в прошлом году был микроинфаркт, — говорит Дот.
Я молчу, изумлённый тем, что он давно не отдал богу душу; забываю, что два-три месяца назад сам ел, как лошадь, пил пиво вёдрами и любил бурные ночи — хотя нет, это было раньше. Чувствую, как во мне растёт отвращение к еде, и ничего не могу с этим поделать. По отношению к женщинам — та же картина: хочется только смотреть на них, но никакой интимности. Есть ли вообще возможности?
Да нашлись бы, но мне никто не нужен. Странное состояние.
После обеда я заказал разговор с Нью-Йорком. Дорогое удовольствие, но надо же узнать, как остальные. Вскоре меня соединили с Брюсом Робинсоном из Общества Слокама.
— Где ты, чёрт возьми, находишься, Вэл?
— На Бермудах.
— Господи, как тебя туда занесло?
Я только вздыхаю — объяснять долго, а минута стоит два с половиной доллара.
— Когда ты собираешься быть в Нью-Йорке?
Новый вздох, ещё более протяжный. Вопросы, вопросы…
— Постой, Вэл, у меня есть для тебя сюрприз.
— Алло… Привет, Вэл, хорошо прошёл?
Этот голос я узнаю из тысячи.
— Привет, Блонди. Спасибо, хорошо, а ты?
— Отлично. Пришёл на прошлой неделе. Дэвида ещё нет, но ждём со дня на день.
— Кто выиграл? Жан Лакомб?
