Как говорят, «вы будете смеяться», но в Политбюро царила демократия. И если большинство голосовало за расстрел, Генсек был вынужден подчиниться.
Разумеется, мне возразят:
- Да клоунада это! Он нарочно прикидывался добреньким, чтоб в протоколе зафиксировали!
- Тогда почему, - отвечу я, - после достижения им полновластия в 1938 году террор резко снизился? Если он хотел всех мочить - почему прекратил это делать, получив неограниченную возможность?
Намерения человека видны по его действиям, когда ему не мешают. Тайный алкоголик уйдет в загул, маньяк-убийца начнет крошить каждого встречного, а добрый сведет насилие к минимуму.
Что и сделал Иосиф.
Кстати, в марте 1937 года он предостерегал: «В речах некоторых товарищей скользила мысль: давай теперь направо и налево бить всякого, кто когда-либо шел по одной улице с каким-либо троцкистом или. в одной общественной столовой по соседству с троцкистом обедал.
Это не годится. Среди бывших троцкистов у нас имеются замечательные люди» [224 - Сталин И.В. Сочинения. Т. 14. С. 190.].
Не вняли.
Кстати, пресловутую фразочку «Нет человека - нет проблемы» придумал А. Рыбаков в романе «Дети Арбата». Никогда Сталин этого не говорил.
Зато говорил другое: «Из самых ценных капиталов, имеющихся в мире, самым ценным и самым решающим являются люди» (1935 г.). Главное, что он действовал согласно этой фразе.
К 1939 году оппозицию удалось разгромить - точнее, она сама себя сожрала. Началось полновластие сталинской команды.
Вот цифры. Пик смертных приговоров приходится на 1937-1938 годы: 681 692. А дальше их количество резко снизилось и продолжало падать: 1939-1943 гг. - 67 349; 1944-1948 гг. - 8589; 1949-1953 гг. - 3981 [225 - Мозохин О.Б. ВЧК-ОГПУ. Карающий меч диктатуры пролетариата. М., 2004. С. 167.].
Жестокость упала и потому, что в 1939 году в органы массово пришли русские сотрудники (раньше их там практически не было). Прорусский властитель начал вводить во власть представителей титульной нации. И террор резко снизился.
Относительно много казнили в первую половину войны - потому что выявились массы предателей, полицаев и власовцев. Следовало ли их уничтожать? Послушаем знаменитого архиепископа и хирурга Луку (Войно-Ясенецкого):
«Смертная казнь узаконена в боговдохновенном законе Моисеевом и широко применялась над всеми преступниками, деяния которых грозили духовной и религиозной целостности. Можно ли, говоря об извергах-немцах, вспоминать о святой заповеди Христовой „любите врагов ваших“? Нет, нет, ни в коем случае нельзя! Нельзя потому, что любить их совершенно и абсолютно невозможно не только для людей, но и для ангелов, и для самого Бога Любви. Ибо и Бог ненавидит зло и истребляет злодеев. Изверги-немцы не только наши, но Божьи враги, и кто же может, кто смеет говорить о любви к врагам Божьим!» [226 - Журнал Московской Патриархии. 1944. № 2. С. 26-28.].
К предателям, нацистским прихвостням это относится в полной мере.
//__ * * * __//
Немного о том, как «параноик Сталин расправлялся» с личными обидчиками, а не с врагами страны.
Что сделали с О. Мандельштамом за не самый умный памфлет 1933 года (который он мало того, что состряпал, но и активно читал знакомым)?
Его толстые пальцы, как черви, жирны,
А слова, как пудовые гири, верны,
Тараканьи смеются усища,
И сияют его голенища.
Его распяли? Содрали кожу живьем?
Нет - сослали. На три года. И не в таежную избушку, а в областной центр Воронеж, где он работал в газетах, журналах и на радио.
До того Мандельштам преуспевал, активно издавался, даже получал пожизненную пенсию «За заслуги перед русской литературой» - жаловаться не на что. И злобный памфлет написал из-за. неприятия коллективизации как насилия над русским крестьянином!
Да, несмотря на национальность, Осип Эмильевич был настоящим русским поэтом и русским патриотом. Хотя в сути событий разобрался далеко не сразу.
Однако в воронежской ссылке собственными глазами увидел колхозные перемены. Он специально ездил для этого по деревням.
И вот фрагменты из его Оды 1937 года (курсив мой. - А. К.):
. Он свесился с трибуны, как с горы,
В бугры голов. Должник сильнее иска,
Могучие глаза решительно добры,
Густая бровь кому-то светит близко.
Сжимая уголек, в котором все сошлось,
Рукою жадною одно лишь сходство клича,
Рукою хищною - ловить лишь сходства ось —
Я уголь искрошу, ища его обличья.
Глазами Сталина раздвинута гора
И вдаль прищурилась равнина.
Как море без морщин, как завтра из вчера —
До солнца борозды от плуга-исполина.
И каждое гумно, и каждая копна
Сильна, убориста, умна - добро живое —
Чудо народное! Да будет жизнь крупна.
Ворочается счастье стержневое.
И шестикратно я в сознаньи берегу,
Свидетель медленный труда, борьбы и жатвы,
Его огромный путь - через тайгу
И ленинский октябрь - до выполненной клятвы.
Уходят вдаль людских голов бугры:
Я уменьшаюсь там, меня уж не заметят,
Но в книгах ласковых и в играх детворы
Воскресну я сказать, что солнце светит.
Правдивей правды нет, чем искренность бойца:
Для чести и любви, для доблести и стали
Есть имя славное для сжатых губ чтеца —
Его мы слышали и мы его застали.
Мандельштам увидел Русского Царя. Ода несомненно искренняя: 4 года назад поэт открыто читал яростно-антисталинский памфлет - а значит, не расположен был подлизываться.
Немного разберем этот стих.
«Должник сильнее иска» - означает, что упреки в адрес Иосифа разобьются о его правду.
«Я уголь искрошу, ища его обличья», - поэт пытается разгадать глубинную суть вождя. Характерно, что годом раньше Сталин заинтриговал величайшего прозаика эпохи, Булгакова. Сталинская тема сделалась для Михаила Афанасьевича главной (помимо завершения «Мастера и Маргариты») и через три года вылилась в итог его творчества - пьесу «Батум».
«Глазами Сталина раздвинута гора» - о сверхчеловеческом, Царском масштабе личности.
«И каждое гумно, и каждая копна сильна, убориста» - вот он, итог коллективизации! Сельское хозяйство наконец пришло в порядок.
«До выполненной клятвы» - поэт почувствовал, что еще до революции и до таежных ссылок Иосиф назначил себе какую-то великую цель. О чем, собственно, и вся моя книга.
Вы можете вспомнить, что Мандельштама вновь арестовали, и в лагере он умер от тифа.
Давайте разбираться.
Справку по его делу (основание для ареста) составил капитан ГБ Юревич - в следующем году расстрелянный. Приказ об аресте дал замнаркома М. Фриновский - тоже незадолго до собственного ареста и казни. Утвердил обвинение майор ГБ 3. Юфа - и его вскоре «незаконно репрессировали» [227 - Кожинов В.В. Россия. Век XX. (1901-1939). Опыт беспристрастного исследования. М., 2002. С. 417.].
