Вместо широких плесов, что вчера еще были здесь, шелестели под ногами камыш и осока. Только чуть впереди среди множества небольших квадратных котлованов, как ниточка, вился шириной не более полуметра ручей. Кое-где на илистом дне в темных лужицах прыгали золотистые карпы. Это все, что осталось от рыбного хозяйства колхоза.
Политрук Лавренов объяснил пограничникам, что произошло. А потом, обращаясь к командиру роты, заметил:
- А председатель - молодец. Ни птицы, ни рыбы не оставил немцам.
- Да, крепко поработал, - отозвался лейтенант Горбунов, - да так, что и мы не слышали. Действительно молодец.
- На что ж рассчитывает Гитлер? - неожиданно сказал Лавренов. - Разве может он сломить такой народ? - И сам себе ответил: - Нет, не сможет.
Командир роты согласно кивнул головой.
Мы перешагнули через обмелевший Донец и вступили на разбитую, разбухшую от дождя, который шел и сейчас, полевую дорогу. Часа через два она затерялась среди полей, а потом и вовсе кончилась у почерневших стогов соломы. Дальше пошли полем. Размокший чернозем так лип к ногам, что казалось, к сапогам были подвешены свинцовые пластины. Промокшие до последней нитки и обессиленные, мы заночевали к вечеру в каком-то селе.
К исходу следующего дня рота достигла реки Корочи. Однако и тут мы долго не задержались, поступил приказ отойти к реке Оскол. Где-то впереди нас следовали две роты и штаб нашего батальона. Все чаще на нашем пути встречались свежеотрытые окопы, траншеи, противотанковые рвы, во многих местах наполовину залитые водой. Чувствовалось, что все было подготовлено к обороне, но, видимо, в сложившейся обстановке занимать этот рубеж было невыгодно.
Наш полк снова выходил на охрану тыла 21-й армии. Эта армия была сформирована в апреле 1941 года в Приволжском военном округе. За неделю до вероломного нападения гитлеровской Германии на Советский Союз войска ее стали передислоцироваться на территорию Западного особого военного округа. Война застала большую часть соединений в эшелонах, растянувшихся по железным дорогам от Волги до Днепра. 1 июля 1941 года армия развернулась вдоль Днепра от Могилева до Речицы. А 13 июля начала наступление в направлении Бобруйска. Гитлеровский генерал А. Филиппи в книге "Припятская проблема" писал: "Правое крыло группы армий "Центр" сильно отставало. Оно еще в середине июля задержалось на рубеже Кричев - Рогачев, не будучи в состоянии сломить усиливающееся сопротивление 21-й армии русских севернее Гомеля..." Теперь 21-я армия закреплялась на берегах Северского Донца.
Штаб батальона и наша рота обосновались в райцентре Чернянка Курской области. Это был большой поселок городского типа с одноэтажными деревянными домами. В нем находились руководство Чернянского района, два правления колхозов и два сельских Совета. Приближались дни праздника 24-й годовщины Великой Октябрьской социалистической революции. Жители Чернянки готовились встретить праздник. Они приводили в порядок дома, белили их, подметали дворы, улицы.
Для нас эти дни были наполнены заботами. Только что в штаб батальона поступили данные о том, что в селе Гнилуши появилась группа подозрительных людей. Наш взвод подняли по тревоге. Мы поспешили в указанное село. Опросили местных жителей, беседовали с председателем колхоза, все заявляли: да, были, забрали продукты и ушли, а куда - никто не знает.
Четыре дня мотались мы по округе, пока наконец не напали на след этой группы. Диверсанты отстреливались, но в конце концов были вынуждены сдаться.
Мы вернулись в Чернянку 6 ноября во второй половине дня. На многих домах висели красные флаги, а в центре города, на площади, виднелись лозунги. Бойцы и командиры роты располагались в здании одной из школ. Там остановились и мы. С нетерпением все ждали вечера. Взоры пограничников были устремлены на стену, где висел громоздкий черный репродуктор. Вот-вот местный радиоузел должен был начать трансляцию. Что-то скажет Москва? Наконец в громкоговорителе раздался легкий треск, а затем голос диктора объявил:
- Внимание, говорит Москва.
Все затаили дыхание. Начиналось торжественное заседание Московского Совета депутатов трудящихся с партийными и общественными организациями Москвы. Еще несколько мгновений, и из динамика послышался знакомый глуховатый голос. Чеканя каждое слово, Сталин говорил об итогах первых четырех месяцев войны, о провале гитлеровского плана "молниеносной" победы, причинах временных военных неудач Красной Армии, задачах, которые встают перед армией и советским народом.
"Немецкие захватчики хотят иметь истребительную войну с народами СССР, говорил Сталин. - Что же, если немцы хотят иметь истребительную войну, они ее получат...
В отличие от гитлеровской Германии Советский Союз и его союзники ведут войну освободительную, справедливую, рассчитанную на освобождение порабощенных народов Европы и СССР от гитлеровской тирании... Но чтобы осуществить эти цели, нужно сокрушить военную мощь немецких захватчиков... необходимо, чтобы наша армия и наш флот имели деятельную и активную поддержку со стороны всей нашей страны... чтобы вся наша страна и все народы СССР организовались в единый боевой лагерь, ведущий вместе с нашей армией и флотом великую освободительную войну за честь и свободу нашей Родины, за разгром немецких армий.
В этом теперь задача.
Мы можем и мы должны выполнить эту задачу..."
Свой доклад Сталин закончил словами:
- Наше дело правое, победа будет за нами!
Мы аплодировали, кричали "ура!", чувствовали себя так, словно бы находились там, на торжественном заседании в Москве. Весь вечер были под впечатлением прослушанной речи. И кто-то вслух обронил мысль, которая потом долго обсуждалась между бойцами и командирами, - будет ли завтра традиционный парад войск на Красной площади? Большинство сходилось на том, что ввиду исключительности сложившейся под Москвой ситуации парада не будет, не до парадов, мол, сейчас, надо бить немцев.
Каково же было наше удивление наутро, когда мы услышали потрясающую новость: парад войск на Красной площади состоялся! В полной боевой готовности проходили через Красную площадь мимо Мавзолея В. И. Ленина части и подразделения, чтобы отсюда сразу направиться на фронт. Мы слышали в репродукторе, у которого опять собрались все, мерную поступь полков, могучий рокот танковых моторов и внимали тому, что происходило в родной Москве, как предвестию грядущих побед.
В Чернянке на площади тоже состоялся митинг, на котором выступил представитель райкома партии и кто-то из колхозников. На митинг собрались и все свободные от службы бойцы нашего батальона. На трибуне стоял капитан Татьянин. Настроение у нас было праздничное, приподнятое. Долго в этот день на центральной площади Чернянки играла музыка.
