здания.
Ср. у Жокура: «Первое основание Тюльерийских палат положено было в 1564 по повелению королевы Екатерины де Медицис <…>. Она положилась в том на искусство Филиберта де Лорм и Иоанна Бюлана, которые были оба французы и славные в то время. <…> Больший, средний шатер, покрытый четвероугольным куполом, украшен трех орденов мраморными столпами, то есть: Ионическаго, Коринфскаго и сложнаго с подзором (attique) на верьху. <…> В переправке сих палат, бывшей в 1664 при Людовике XIV по плану Людовика ле Во, под предводительством Франциска д’Орбе, прибавлен к сему шатру третий орден с подзором, дабы возвышение соответствовало всему прочему. Ныне весь вид сего сдания состоит из пяти шатров и четырех главных строений, на 168 саженях и трех футах, которых архитектура различна. Сие не портит, однако, вообще пышной наружности, украшающей много вид из Тюльерийскаго сада, коего пространство столь искусно наполнено, что на разстоянии 360 сажен в длину и 168 в широту находится все, что только можно желать в увеселительных гуляньях» [с. 31–33].
Люксембургский дворец строился в 1615–1631 гг. по проекту Саломона де Бросса для вдовы Генриха IV королевы Марии Медичи, готовившей себе резиденцию по завершении регентства при несовершеннолетнем Людовике XIII. Некоторое время комплекс на левом берегу Сены, в предместье Сен-Жермен, назывался дворцом Медичи, затем стал Орлеанским (в 1642‐м он перешел во владение второго сына Марии Медичи), но окончательно за дворцом закрепилось название Люксембургского — по имени владельца стоявшего на этом месте ранее особняка Франсуа де Пине-Люксембург. В 1625 г., прежде чем работы были завершены, Мария Медичи перебралась в помещения первого этажа западного крыла дворца; восточное крыло предназначалось для ее сына, короля Людовика XIII.
Ил. 25. Променад в Люксембургском саду. 1729 г.
14 октября 1750 г. в восточном крыле Люксембургского дворца была открыта первая во Франции публичная картинная галерея (предвосхитившая создание в 1793 г. музея Лувра): дважды в неделю посетители могли любоваться ста десятью полотнами из королевской коллекции, а также галереей Рубенса (в западном крыле), состоящей из 24 картин аллегорического цикла «Жизнеописание Марии Медичи», созданного мастером в 1622–1625 гг. специально для Люксембургского дворца (ныне экспонируются в Лувре). Ср. впечатления Н. А. Демидова от посещения галереи Рубенса: «6‐го генваря [1772] поутру в 11 часов, то есть в назначенное время, ездили смотреть королевские картины, в Люксембургском дворце находящиеся. Живопись, в двадцати больших картинах состоящая, означает историю жизни Марии де Медицис с начала рождения ее до примирения, учинившегося в Анжере между ею и королем Людовиком XIII, ее сыном. Фигуры в натуральную величину совершенного искусства славного живописца Рубенса наипаче в колерах живо представлены так, что эллегоричные идеи, с настоящею историею соображенные, особливое внимание заслуживают» [Журнал Демидова, с. 49–50].
Здание Парижской ратуши (Hôtel de Ville) строилось на Гревской площади с 1533 по 1628 годы, на месте обветшавшего «Дома на сваях». По желанию муниципальных чиновников проект дворца в ренессансном стиле был заказан итальянскому архитектору Доменико да Кортона (Domenico da Cortona, 1470–1549). Первый камень в основание здания был заложен прево парижских купцов Пьером Виоле 15 июля 1533 г. В ходе работ проект Доменико был изменен французским архитектором Пьером Шамбижем (Pierre Chambiges, ум. 1544), сумевшим найти компромисс между итальянской ренессансной архитектурой и французской готикой [см.: Brice, Жокур и др.]. В правление Генриха II была возведена южная часть здания (1551). Строительство, прерванное религиозными войнами, возобновилось при Генрихе IV (1604–1609), когда возведением северного крыла озаботился купеческий прево Франсуа Мирон, много сделавший для благоустройства Парижа (его статуя украшает фасад ратуши). Строительство завершилось уже при Людовике XIII.
Ил. 26. Фейерверк на Гревской площади. XVIII в.
Ср. у Жокура: «Часовая башня и большая новая зала кончены в 1608 <…> На воротах городскаго дома поставлена конная статуя Генриха IV половинчетая меднаго цвета, и утверждена на черном мраморе; работа оной весьма посредственна» [с. 55]. Речь идет о бронзовом барельефе на фасаде Парижской ратуши работы Пьера Биара старшего (1605), разрушенном в 1792 г.
От слова дресва — крупный песок, гравий [Даль, с. 438–439].
«Потешные огни» — фейерверки. Ср. у Жокура: «Площадь де Грев была прежде только одна, где учреждались увеселительныя народныя зрелища, а ныне на сем месте казнят по большей части преступников осужденных к смерти» [с. 50]. См. также примеч. 74.
Ил. 26. Фейерверк на Гревской площади. XVIII в.
Дом Инвалидов (Hôtel des Invalides) — комплекс зданий королевского приюта для увечных и состарившихся солдат, ветеранов Тридцатилетней войны, строился в 1671–1674 годах по проекту архитектора Либераля Брюана, которому было поручено воплотить в жизнь идею Людовика XIV, пожелавшего таким образом укрепить престиж своей армии в глазах французов и свой собственный — в глазах действующих солдат. Учреждение, выполнявшее одновременно функции больницы, приюта и казармы, освобождалось от налогов и управлялось комендантом; ветераны содержались здесь за счет средств, взятых из доходов монастырей и аббатств. После того как основные постройки (жилье, лазарет, трапезная) были закончены, началось строительство церкви Св. Людовика (архитектор Жюль Ардуэн-Мансар), которое завершилось в 1706 году.
Оценка Дома Инвалидов в первую очередь как социального института, прославлявшего «человеколюбивое деяние» Людовика XIV, восходит к Петру I. Осматривая в 1717 г. этот грандиозный архитектурный комплекс, царь был впечатлен настолько, что задумал учредить нечто подобное и в России. Русские путешественники XVIII в. не уставали восхищаться самой идеей Дома Инвалидов. Так, Н. А. Демидов, посетивший в январе 1772 г. «инвалидной королевский дом» и утверждавший, что он «превосходит многие здания в целой Франции», имел в виду, прежде всего, устройство этого благотворительного заведения и подробно его описывал: «В нем бывает иногда более четырех тысяч человек, которые все содержатся, как офицеры, так и солдаты, не можно желать лучше. Офицеры особливый, а солдаты имеют общий стол, офицер имеет каждый на свою персону 4 блюда и бутылку ренского вина в день. Для солдат же, кроме съестного, отпускают по мерке вина за обед и ужин. У офицеров по горнице у каждого, а и солдаты живут не тесно. Притом во всем доме в покоях и в кухне чистота наблюдается и хороший порядок» [Журнал Демидова, с. 28]. Ср. с оценкой Н. И. Корсакова, посетившего
