Ознакомительная версия.
Глаза Александрова под полузакрытыми веками шевельнулись, и он не сразу ответил:
– Видите ли… Он через неделю вернется в Париж. И поскольку Филип Жерар личность известная, газеты у него возьмут интервью. И все узнают, что я начал работу над новым фильмом… Теперь вы понимаете?»
…Спустя полгода забывший уже о своем приглашении Александров получил письмо от заждавшихся Жераров. Ответил ли он им – неизвестно, во всяком случае, спрашивал парижский адрес Жераров у С. Образцова. Но если и ответил, то нашел, конечно, такую убедительную причину своего полугодичного молчания, что бедный Жерар поверил в нее так же свято, как в то, что ему предстояло сыграть одну из главных ролей в фильме Александрова.
Р. ГРИФФИТ[343] – Г. АЛЕКСАНДРОВУ
Мистер Александров!
Мистер Синклер решил, что теперь мы уже можем заняться материалом фильма «Да здравствует Мексика!». Но он сказал, что негатив должен остаться навсегда в Музее современного искусства в Нью-Йорке. Так что мы можем продать только позитив плюс гонорар, который определит музей за услуги по сохранению материала и предоставления его Вам. И хотя мы берем плату за любое коммерческое использование этого материала, я не думаю, что было бы корректно брать плату с Вас, как с сорежиссера этого фильма.
В связи с чем было высказано предположение о Вашей договоренности с советским киноархивом, чтобы в обмен на «Да здравствует Мексика!» он отдал нам какое-то количество советских фильмов[344].
Мы не настаиваем, чтобы такой обмен прошел по принципу «метр за метр», ибо вряд ли советский архив согласится отдать нам фильмы общим объемом в 200 000 футов[345]. Но если Вы хорошо обдумаете это предложение, то я перешлю вам список фильмов, которые бы мы хотели иметь… и с этого мы начнем наши дела.
В любом случае, Вы можете заказать любое количество мелкозернистого фото в любой, по Вашему желанию, Нью-Йоркской лаборатории, но за свой, разумеется, счет.
Остается главный вопрос, сколько именно Вы хотите получить материала. Вполне возможно, что Вы захотите иметь весь. А если не весь, то единственным надежным указателем того, что должно быть для вас отпечатано, может быть тот, что сделал Д. Лейда[346], который работает сейчас в Парижской синематике. Возможно, Вы с ним уже связались. В любом случае Лейда заверил меня, прежде чем уехал, что имеющихся материалов достаточно, чтобы восстановить фильм С. Эйзенштейна.
P.S. Вообще-то я должен быть очень сердит на Вас, потому что после Вашего возвращения из США в вашем интервью «Правде» был пересказан анекдот, который я Вам рассказал. А это произвело здесь фурор весьма значительный. И могло плохо для меня кончиться, но, как видите, я все еще на своем посту.
Искренне Р. Гриффит.
Александров никогда, и при Эйзенштейне, и особенно после него, не прекращал попыток вызволения из синклеровского плена мексиканского материала. В 1952 году, сетовал он, только я договорился с тогдашним директором Нью-Йоркского музея Вандейком, как грянула американско-корейская война, и о договоренности пришлось забыть.
Была еще одна попытка, рухнувшая не по вине режиссера. И наконец эта…
Но прошло еще 17 лет, пока писавший «мексиканскую» главу своих воспоминаний Александров узнал: «пришло долгожданное известие о том, что материал несмонтированного фильма «Que viva Mexico!» прибыл из Соединеных Штатов в СССР. Госфильмфонд обменял его на несколько наших фильмов».
Г. АЛЕКСАНДРОВ – Р. ГРИФФИТУ
20 мая 1958 г.
Дорогой Дик!
Спасибо за Ваше утешительное письмо. Я думаю, что Вы неправильно поняли мою просьбу об «Аташевой». Поскольку практически все, что я просил, уже изучено, то учебные фильмы Лейды, их карточки и каталоги не требуются срочно, хотя я рад буду их получить, поскольку они подскажут, где находится материал, отсутствующий даже в фильме Лейды.
Я, конечно, произвел еще одну инвентаризацию всего, что мне надо, но не уверен, что все собралось в одной папке. В любом случае, П. Аташевой нужны те 50 метров, о которых я упомянул. В последнем письме она уверена, что этот материал уже на пути к ней для работы над биографическим фильмом[347]. Хотелось бы, чтобы Вы снова посмотрели мое последнее письмо и отправили эти две вещи ей или Катаняну. Тут вопрос о том, чтобы снизить цену, не стоит, потому что я заплачу за это.
…Может быть, начать с наиболее простого: с группы кадров с субтитрами об Эйзенштейне и Александрове, «пойманных» тогда камерой Тиссэ.
…Я предпринимаю фантастические и донкихотские усилия, чтобы избежать официальных контактов между синематикой и «Пирсон-компанией»[348]. Может, это поможет в решении таможенных вопросов. Но если бы Вы прислали мне официальный документ о том, что Вы предоставляете мне эти фильмы для некоммерческого использования, это бы мне помогло.
Получил еще одно хорошее, теплое письмо от Айрис. Она не уверена, что приедет, но она старается.
Искренне Гр. Александров.
Г. АЛЕКСАНДРОВ – Т. ТЭСС
Внуково. 12.1.59 г.
Дорогая Татьяна Николаевна!
Несказанно рад прочесть Ваши строки о моем скромном эксперименте[349].
Такие мысли бродили у меня, когда работал, но никто пока не понял и не высказал их, кроме Вас!
Мне очень приятно и радостно, что Вы подметили самое важное: творческие возможности, эстетические и поэтические наметки.
Большое спасибо Вам за творческую помощь. Это мне помогает сейчас в работе над комедией «Русский сувенир». Хотел бы сделать ее уже не в «арифметических», а в «математических» возможностях.
Жаль, что стенокардия задерживает работу. Только такие подарки, как Ваш, помогают больше, чем медицина.
Любовь Петровна шлет Вам сердечные приветы и самые хорошие пожелания.
Оба мы мечтаем повидать Вас во Внуково. Как только «выправлюсь», я буду Вас искать.
С уважением и дружбой Гр. Александров.
И нежно целует. Ваша Л. Орлова.
Г. АЛЕКСАНДРОВ – С. и А. ОБРАЗЦОВЫМ
Дорогие соседушки![350]
Просим пожаловать Вас на обед по случаю посещения нашего дома французскими и итальянскими друзьями: режиссер Пелегрини, критик Казераги, Андрэ Дебри[351] и др.
По расписанию гости прибывают от 5.30 до 6 вечера.
Дорогих соседей
просим не забыть
захватить гитару,
в шесть часов прибыть.
Ознакомительная версия.
