— Ты знаешь, что в подобных ситуациях следует делать, чтобы не простыть? — спросил я у Скотта, сидя на кровати без мокрых штанов.
— Нам следует выпить немного водки — тут же ответил Скотт. Скотт и Вилл, захватили с собой дополнительный гардероб и были к тому времени уже сухими и чистыми. Они, захватили мою сырую одежду, ушли, оставив меня в номере на несколько минут. Вернувшись с моей сухой одеждой и с двумя стаканчиками водки, Скотт был очень доволен! Мы выпили все вместе за наше пребывание, но Вилл пил снова чай со льдом!
Было уже около 13, дождь почти кончился и мы снова у монумента. Народа не убавилось. Все ждали полёта. В ожидании этого события, мы спустились вниз, где на стоянках стояли разные самолёты. Мы шли от самолёта к самолету, и я радовался. Вдруг, Скотт меня остановил. Прямо на нас шёл правнук Орвиля Райта и Скотт, как будто они были знакомы, представил меня ему и мы сфотографировались с ним на память, и подписал он мне автограф: ”С наилучшими пожеланиями” и расписался.
Потом подошли мы к F-16 и, обойдя его несколько раз по и против часовой стрелки, заглянул в кабину, поговорил о погоде с лётчиками. Погода всё ещё была дрянной, и вылет снова перенесли на 16 часов, а мы пошли к сувенирным лавкам, забросив что-то в желудок.
В сувенирных ларьках я выбрал футболки и свитер посвящённые 100-летию. Померил выбранный свитер, по-моему, великоват. Надо спросить у Скотта.
“It’s shrunk!” — сказал Скотт (сядет во время стирки). До 16 часов было ещё далеко, и мы пошли домой.
В гостинице я ещё раз померил своё приобретение и понял, что сядет этот свитер до нужного размера лишь на закате капитализма. Правда, Вилл тоже заверил, что “It’s shrunk!” Решил я поменять тот свитер, а Скотт с Виллом устали, и идти к 16 часам не планировали. Пришлось идти одному.
Погода была плохой. Задувал тот же ветер, но дождя уже не было. Реплика самолёта братьев Райт пыталась взлететь около 16 часов. Пробежав по деревянному настилу и слегка оторвавшись, аэроплан завалился от порыва ветра на правый борт. Пилот не пострадал…
Нужного размера свитера не оказалось. Отдали деньги. На обратном пути, в одном из павильонов ставили памятные штампы. С собой у меня было действующее лётное свидетельство, и я решил, что будет здорово, если такой штамп, что я был именно 17 декабря, именно на Kitty Hawk будет у меня! Он у меня теперь есть. Жаль только, что летать мне уже оставалось меньше года, всего ещё 3 месяца, последние 150 часов…
Время приближалось к 18 часам. Около гостиницы был небольшой магазин, а сувенира у меня не было. Поэтому, я и зашёл туда. Повезло, свитера были всех размеров, и я взял на размер и ещё на один меньше предыдущего. Мерю на размер меньше, чем покупал на лётном поле. Вроде всё равно велик! Зову на помощь продавца. Продавец, молодой парень лет 22, абсолютно уверенно взглянул на свитер и сказал: “It’s shrunk!” Купил. Кстати, свитер побывал во многих стирках, но всё ещё чуть-чуть великоват.
Рассказал Скотту и Виллу, что было и мы поехали в ресторан. Решили просто поесть. Правда, Вилл снова стал пить Ice-Tea. Нас обслуживала очень милая девушка с очень добрыми глазами…
И тогда я вспомнил, как в году 97 или 98 Скотт и Вилл приехали в Питер. Я водил их по всюду, пытаясь показать им максимум, в тот минимум времени, что был. Мы забрались на Исаакиевский Собор и от туда я им рассказываю и показываю, часть города. В какой-то момент времени вижу, что друзья мои смотрят в другую сторону…
— Какие у вас здесь девушки!
— Судя по фотографии, Гейл и Лиза очень милы.
— Да, согласны, но таких как Гейл и Лиза надо поискать, а у вас здесь они ходят везде и такие все красивые!
Я напомнил Скотту тот разговор — “Посмотри какое у неё лицо и какие добрые глаза!”
— Согласен, говорит Скотт, но в России женщины лучше. Поверь мне!
Потом я пошёл спать, а Вилл и Скотт пошли на премьеру “Властелин Колец”
Наступило 18 декабря. Ярко светило солнце. Скотт решил не купаться, а Вилл пошёл сопровождать меня. Хотя, солнце и ярко светило, было прохладно. Около 10 градусов, но ветер был 10–15 метров в секунду. Океан был почти спокоен, акул не было. Я дал ценные указания Виллу и пошёл. Ногам стало холодно сразу, но я всё же смог зайти на отливе волны, где-то по пояс. Новая волна просто вышвырнула меня из Океана, но зато я побывал в Северной Атлантике! Очень было холодно!
В тот же день, через Chapel-Hill, где мы распрощались с Виллом, приехали в Шарлоту. Кстати, в пути мы остановились пообедать. В Chapel-Hill Скотт заканчивал университет, погуляли там. Вилл, как всегда, заказывал Ice-Tea, я попросил кофе, а Скотт Espresso. Причём, я попросил сделать кофе получше. В результате, Скоту принесли маленькую чашечку того, что мы называем кофе, а мне, с многочисленными заверениями, что очень старались, то, что у нас продаётся на вокзалах. Такая вот особенность!
Гейл, Помела и Люда сидели на диване, а дети играли около них. Очень домашняя картина! На следующий, последний день, мы должны были пойти и посетить магазины, но Гейл нашла авиационный музей в аэропорту, и Люде пришлось ехать с нами. Скотт уже пошёл работать, и мы поехали туда с детьми. Узнав, что пожаловал такой гость, как я, служащие высыпали из служебных помещений и один, по имени Рис, взялся меня проводить и рассказать всё. Однако, вначале он спросил меня, зачем мы украли и построили потом, копию бомбардировщика Б-29, обозначенного у нас как Ту-4.
Не было у СССР стратегического бомбардировщика в 1945 году. Американцы уже сбросили атомные бомбы на Хиросиму и Нагасаки. Послевоенный мир уже был поделён великими державами, и, понимая, что Русских уже будет остановить в случае чего невозможно, мудрый Черчилль уже начинал вынашивать планы ядерных бомбардировок СССР. Даже посчитано было, что ещё убьют 2000000 (2 млн.) советских людей. Поэтому, слегка повреждённые, Б-29, в количестве 2-ух или даже 3-ёх экземпляров, севшие на вынужденную посадку у нас на Дальнем Востоке, были перегнаны в Москву, тщательно изучены, созданы чертежи и один к одному построены.
Ответил я Рису, что действительно пришлось, если бы Черчилль не высказал Гебельсовской мысли о “железном занавесе” в Фултоне. Жаль, говорю, что так вышло, союзниками мы были в войне. О том, как помогали нам США, Рис не знал. Рассказал я ему, что каждый 5 самолёт был у нас американский, и всего их было у нас около 20 тысяч. Я позже даже послал ему точные данные.
— А вот Ф-101, специально был создан для борьбы с русскими бомбардировщиками, а вот перехватчик Ф-102…, а вот Ф-84. Русские МиГи-15 много их в Корее посбивали.
Не знал Рис, что Ф-84 был создан Александром Картвел ли, выходцем из Тифлиса, и получившим образование сначала у нас, в Питерской Техноложке, а потом во Франции. А в США в 30-х годах, объединились Петербуржец Северский, герой-ас Первой Мировой, Картвел ли и Сикорский.
