У мыса Нассау бриг опять встретил льды. Литке повернул к югу и 18 августа подошел к Маточкину Шару. За 6 дней была произведена опись всего пролива со шлюпок. Оказалось, что длина пролива по Розмыслову отличалась от измеренного моряками брига всего на три мили.
От Маточкина Шара бриг направился к югу и 31 августа дошел до Кусовой Земли, закончив опись западного берега архипелага до самой южной оконечности. В Карских Воротах — проливе между архипелагом и о. Вайгач — льда не было. Однако Литке, памятуя о запрете на зимовку корабля у побережья архипелага, не решился войти в Карское море. Он вспоминал позже: «Неожиданная безледность Карского моря представляла, по-видимому, удобный случай осмотреть восточный берег Новой Земли, еще до сих пор не виданный; успех этот превзошел бы ожидания наши, несмотря на непрерывное счастье, до сих пор нас сопровождавшее, которое приучило нас на многое надеяться. Предприятие это было очень заманчиво, но я не знал, благоразумно ли будет на него покуситься. Нельзя было почти сомневаться, что причиною отсутствия льдов являются западные ветры, сряду несколько дней дувшие, и что с первым ветром с противной стороны возвратятся льды опять. В таком случае не успели бы мы ни описать восточного берега Новой Земли, ни исполнить тех статей Инструкции, которые касались островов Вайгача и Колгуева и Канина Носа, а из-за близости сентября месяца можно было опасаться, что, окруженные льдами, не успеем высвободиться из них до морозов и принуждены будем зимовать в открытом море» [31, с. 240].
Дул крепкий северо-западный ветер, разведший крупную волну. Цвет морской воды изменился на мутно-зеленый, что заставляло предполагать малые глубины. Но лот показывал глубины больше 30 м, и лоцман утверждал, что в этом районе мелей нет. Литке вспоминал позже: «При полутораузловом ходе [2, 8 км/ч. — Авт.] лот был бросаем через четверть часа, так что мы на каждых 300 саженях имели глубину. К 7 часам 15 минутам возросла она до 35 сажен, и я совершенно успокоился, как вдруг получило судно жестокий удар носом и вслед затем другой кормою; глубина оказалась 3 и 2 сажени. Удары стремительно следовали один за другим, скоро вышибло руль из петель, сломало верхний его крюк и разбило корму; море вокруг судна покрылось обломками киля его, несколько минут не теряли мы хода — наконец стали. Жестокость ударов усугубилась, и страшный треск всех членов брига заставлял ожидать каждую минуту, что он развалится на части.
Лишась всякой надежды спасти судно, должен я был помышлять только о спасении людей. Уже отдано было приказание рубить мачты, как то самое, что привело нас на край гибели, сделалось и причиной спасения нашего: я разумею крепкий ветер и великое волнение; последнее отделяло судно от камней, между тем как первый понуждал его двигаться вперед; уже занесены были топоры, как судно тронулось снова и скоро вышло на глубину.
Миновала явная гибель, но положение наше, тем не менее, оставалось весьма опасным. Ветер дул с прежнею силой, волнение нимало не смягчалось, наступала ночь, а мы были без руля. Натурально, что первой заботой нашей было вставить и укрепить по возможности это необходимейшее для корабля орудие. Кому известна хлопотливость дела этого и в добрую пору, то легко вообразит, что оно нам стоило при жестоком волнении, которое иногда и целые рули выбрасывает из мест. После полуторачасовой работы, в продолжение которой мне оставалось только любоваться усердием людей наших, громкое согласное ура, первое еще, может быть, огласившее пустынные места эти, возвестило наш успех» [31, с 240,24].
Бриг направился в Архангельск, а Литке сумел еще по пути произвести опись северной части побережья о. Колгуева и полуострова Канин. По пути морякам пришлось провести ремонт крепления руля, для чего необходимо было вытащить его на борт, изготовить новые крюки и с помощью их закрепить руль на штатном месте. Наконец 14 сентября бриг был введен в р. Соломбалку и повален на борт для серьезного ремонта разбитого киля и подводной части днища и кормы.
В 1824 г. Литке вышел в плавание на бриге 30 июля и 5 августа подошел к Новой Земле у полуострова Адмиралтейства на широте 74°30] Далее на север путь преградили льды. Литке принял решение повернуть на запад и идти вдоль кромки льдов, чтобы по возможности проникнуть как можно далее на север. Но и здесь экспедицию постигла неудача. Также не слишком удачными оказались и описные работы у о. Вайгач.
Литке так и не удалось проникнуть на север далее мыса Нассау. Поэтому, составляя карту побережья Новой Земли, он взял с карты Баренца участок берега от мыса Нассау до мыса Желания — самого северною мыса архипелага. Впоследствии оказалось, что мыс Желания был помещен Литке на карте по данным Баренца на 9° восточнее истинного положения. А восточный берег так и остался не описанным Картами Литке полярные исследователи пользовались в течение XIX в. Исследования Пахтусова, Цивольки и Моисеева дополнили ее деталями описей участков побережья, а опись Литке с судна давала общую картину.
В 1826 г. Литке закончил книгу «Четырехкратное путешествие в Северный Ледовитый океан, совершенное на бриге «Новая Земля» в 1821–1824 годах», изданную в 1828 г. Она была переведена на немецкий язык и издана в Берлине в 1835 г. Следует еще раз отметить точность астрономических определений и тщательность гидрографических исследований, изложенных Литке в этой книге. В ней он очень тепло вспоминал о Головнине, своем учителе морского дела и морской службы Он отметил; «В ознаменовании благодарности моей к капитану Головнину, под начальством которого провел я два полезнейших года моей службы, назвал я одну из вновь открытых гор Новой Земли горой Головнина» [30, с 15].
Плавание Литке, кроме того, показало, насколько несовершенны существовавшие навигационные карты Белого моря. По его ходатайству был создан отряд под начальством лейтенанта Михаила Францевича Рейнеке, который в 1824, 1826–1832 гг. (последние два года он был в чине капитан-лейтенанта) провел прекрасное гидрографическое описание Белого моря.
Едва успел Литке окончить отчет о новоземельской экспедиции, как был назначен командиром шлюпа «Сенявин», готовившегося в научное кругосветное плавание. В мае 1826 г. шлюп — трехмачтовый парусный корабль водоизмещением около 300 тонн, длиной 90 футов (27 м) и шириной 29 футов (8,7 м) — был спущен на воду в Охтенской верфи и отведен в Кронштадт, где был окончательно оснащен.
Экипаж шлюпа помимо командира капитан-лейтенанта Ф. П. Литке включал 8 офицеров: лейтенантов старшего офицера шлюпа Николая Иринарховича Завалишина и Аболешева, мичманов Ивана Алексеевича Ратманова, Майера, Бутакова, Глазенапа; юнкера П. И. Крузенштерна (сын адмирала И. Ф. Крузенштерна, в 1827 г. в ходе плавания «Се-нявина» присвоено звание мичмана), штурманского корпуса штабс-капитана Василия Егоровича Семенова (впоследствии генерал-лейтенант корпуса флотских штурманов), кондукторов Нозикова и Орлова, натуралиста экспедиции доктора Мартенса; адъюнкта — профессора Постельса, минералога и, как писал Литке, рисовальщика; зоолога Китлица, унтер-офицеров 5, матросов 41, слуг 2, всего, включая натуралистов, 62 моряка. Кроме того, на борту были 15 пассажиров-мастеровых, которых нужно было доставить в Петропавловск и Охотск.
