Из Милана и Павии в апреле месяце Генрих VII направился на юг, но далеко не все города открыли ему ворота. Он осадил Кремону, которая сдалась после недолгого сопротивления. Император был сильно раздражен этим препятствием на его пути в Рим. Главари города должны были выйти в одних рубахах, с веревками на шее и просить милости императора. Он посадил в тюрьму главных зачинщиков сопротивления и приказал срыть стены и башни Кремоны. Граждане Кремоны лишились всех прав, которыми обладала самостоятельная коммуна.
Таким образом, лилия мира была отброшена и император появился с мечом в руках. В одном из немногих датированных писем: «В Тоскане близ истоков Арно апреля 1 восемнадцатого дня счастливейшего прихода божественного Генриха в Италию» (то есть 1311 года) Данте заклинал императора оставить ломбардские дела и направиться в Тоскану. Но Ломбардия была усмирена лишь отчасти, не только Кремона, но Лоди, Брешиа, Бергамо, Мантуя, Падуя отказались принять императорских наместников. Если бы Генрих обратил внимание на письмо Данте и воспользовался его советами, весьма возможно, что путь в Рим открылся бы ему гораздо ранее. Несомненно, что если бы Флоренция пала, то испуганные этим поражением города гвельфской лиги северной и центральной Италии открыли бы ворота императорским викариям. Как и первое письмо, это второе послание написано с большой страстностью. У истоков Арно среди своих старых друзей Данте ожидал исхода грозных событий. Как библейский пророк, он не только хвалил, но и в гневе наставлял государя. Император, которому принадлежит весь мир, увяз в ничтожнейшей части мира, и пока он медлит, крепнет тосканская тирания и набирается сил. Только поразив центр сопротивления, можно справиться со всеми мятежниками, Данте поучал Генриха, порицал его медлительность и призывал действовать:
«И весной и зимой ты сидишь в Милане, и ты думаешь так умертвить злую гидру, отрубив ей головы? Но если бы ты призвал на память высокие подвиги славного Алкида, ты понял бы ныне, что обманываешься, подобно этому герою; ведь страшное чудовище, роняя одну за другой свои многочисленные головы, черпало силы в собственном уроне, пока, наконец, благородный герой не поразил его в самые корни жизни. Ибо, чтобы уничтожить дерево, недостаточно обрубить одни только ветви, на месте которых будут появляться новые, более густые и прочные, до тех пор, пока остаются здоровыми и нетронутыми питающие дерево корни. Как ты думаешь, о единственный владыка мира, чего ты добьешься, заставив мятежную Кремону склонить перед тобой голову? Может быть, вслед за этим не вздуется нарыв безрассудства в Брешии или в Павии? И хотя твоя победа сгладила его, новый нарыв появится тотчас в Верчелли, или в Бергамо, или в другом месте, пока не уничтожена коренная причина болезни и пока не вырван корень зла и не зачахли вместе со стволом колючие ветки».
Но император, чтобы устрашить другие коммуны, решил наказать Брешию. Возвышавшаяся на отрогах гор Брешиа была сильно укреплена и располагала большими запасами пищи и оружия, к тому же имела в своих стенах ключевую воду. Со всех сторон от гвельфских городов, особенно от Флоренции, стекалась помощь, и Брешиа твердо решила не сдаваться. В течение нескольких месяцев город мужественно выдерживал осаду. Командовал осажденными подеста, флорентийский рыцарь Пино делла Тоза. Одним из главных руководителей сопротивления был Тебальдео деи Брузатти, пользовавшийся ранее доверием и покровительством Генриха. Одержимый идеей величия своей императорской особы, которой выпала высокая миссия возрождения могущества Римской империи, Генрих был раздражен сопротивлением граждан Брешии, которое он расценил не только как неповиновение авторитету своей власти, но и как оскорбление величества. Крови с обеих сторон было пролито много. Поймав перебежчика Тебальдео, Генрих четвертовал его перед стенами города. В отместку защитники Брешии вешали захваченных пленных на зубцах стен, на виду у осаждавших. В жаркие летние месяцы при плохих гигиенических условиях того времени началась эпидемия чумы (впрочем, «чумой» называли тогда едва ли не все тяжелые заразные болезни). Люди мерли как мухи и в лагере Генриха и в осажденном городе.
Некоторые союзники начали покидать императора; так, уехал на родину со своим отрядом австрийский герцог Леопольд. Среди всех этих неудач и потерь утешительным для Генриха было лишь то, что в лагерь прибыло папское посольство, которое должно было короновать его в Риме. Возглавлял посольство кардинал, епископ Остии Никколо да Прато, старый друг гибеллинов.
После генерального штурма 20 августа защитники Брешии, видя, что дальнейшее сопротивление невозможно, сдались на милость и немилость императора. Под стенами Брешии Генрих VII потерял более половины своей армии, там был убит его брат Вальрам, но императрица Маргарита, как рассказывают авторы хроник, умоляла своего мужа не быть слишком жестоким.
Генрих VII получил воспитание в Париже и по своему духу скорее мог считаться французом, чем немцем. Он был ласков и обходителен с людьми, прямодушен и нелукав, верен данному слову. Но император не отличался особым умом и, преисполненный сознанием собственного достоинства, приходил в ярость от неповиновения, измены или «оскорбления величества». Люксем-буржец был красивый блондин высокого роста, с правильными чертами лица и величественными манерами. Люксембургскую династию связывали с Францией давние связи, не прервавшиеся и после смерти Генриха VII. Его единственный сын Иоанн, избранный еще при жизни отца королем Богемии, пришел на помощь Франции в Столетней войне и совсем слепой участвовал в битве при Кресси (1346 г.), закончившейся разгромом французов. В этой битве он погиб. При внуке Генриха VII, короле Чехии и императоре священной Римской империи Карле IV, основателе Пражского университета и любителе славянской культуры, начался чешский гуманизм.
От стен Брешии Генрих поспешил в Павию, где он созвал парламент Ломбардии, желая выслушать мнение городов о политическом состоянии страны. В октябре Генрих послал своих послов в Геную, которые были приняты с большими почестями. В Венеции дож богато одарил посланцев императора, однако политические их требования венецианцы умело обошли. Генрих на этот раз поступил достаточно мудро, оставив Венецию в покое.
Начав разбираться в итальянских делах, император решил изменить свой путь и свои планы и направиться морским путем в верную ему гибеллинскую Пизу. Генуэзцы, оказавшие некоторую военную помощь Генриху при осаде Брешии, устроили императору 14 ноября торжественный въезд в Геную. Король удовольствовался этими знаками внимания, возможно, потому, что рядом с ним находился мудрый и политически опытный советник кардинал Никколо да Прато.
