Зайцев: Павел, ты имей в виду сам и предупреди товарищей, четко изложи: с нашей стороны оружие применяться не будет. Но чтобы и с вашей стороны были полные гарантии неприменения.
Якшиянц: Безусловно. Я еще раз повторяю: безусловно. Вы нам для самолета предоставьте один автомат. Будем выходить, автоматом прикрываться. Когда половина экипажа будет в самолете, автомат оставим на полосе.
Зайцев: Один автомат Калашникова. Мы удовлетворили ваши требования. Наши требования прежние: все дети, учительница и шофер должны быть освобождены.
Якшиянц: Да, конечно. Теперь об экипаже самолета. Пусть они выйдут в рубашках, чтобы было видно: никакого сверхсекретного оружия при них нет.
Зайцев: Еще один вопрос. Надо сообщить ваши данные. Вы же летите за границу. Фамилии, имя, отчество, год рождения, место жительства.
Якшиянц: На это я ребят уговорить не могу. У некоторых родители ничего не знают. И они не хотят, чтоб знали.
Зайцев: Скажи хотя бы точное количество людей, чтобы сообщить, сколько человек летит.
Якшиянц: Герман говорить не хочет, Ахат, Гриша — тоже. Они скажут в самолете.
Зайцев: Я понял тебя. Сейчас готовим бронежилеты, оружие. Убедительно прошу: не нервничайте, если что — связь со мной.
Якшиянц: Приносить оружие частями. Передавать в окошко.
Зайцев: Экипаж и специалисты, которые будут готовить машину к вылету, пошли к самолету.
Ну вот и наступил их час. Заместитель начальника шереметьевской эскадрильи Вячеслав Балашов оглядел экипаж.
Командир Александр Божков. Летчик, что надо, и в личном деле запись "первый класс", и в работе — первоклассный пилот. Работал в ледовой разведке, в широковысотных арктических экспедициях, летал в Афганистан.
Второй пилот — Александр Гончаров. Сибиряк, красноярец. Молчун, слова не вытянешь, надежен в полете и на земле. Пилотировал «Аннушку», Як-40, Ил-86.
Штурман Сергей Грибалев. Работал штурманом вертолетного отряда в Тюменской области. Летал на «точки» — к нефтяникам, геологам, охотникам. Позже облетел всю Европу, Юго-Восточную Азию.
Старший бортинженер авиаотряда Юрий Ермилов. Опытен. Знавал еще Ту-114. Попадал в переделки — садился со сломанным шасси, однажды заклинило тягу руля, а за спиной двести пассажиров. Но нашел выход из критической ситуации.
Радист Александр Горлов. Прошел три антарктических экспедиции. Самая сложная — на корабле «Сомов». За тот героический рейс получил орден.
Бортоператор-инструктор Борис Ходусов и его молодой коллега Виктор Алпатов. Борис начинал еще бортпроводником, потом участвовал в первом полете Ил-76 в Антарктиду. Виктор — самый молодой в экипаже. Окончил авиационно-техническое училище, работал в конструкторском бюро. И вот потянуло в небо.
"Что ж, ребята как на подбор", — подумал Балашов и кивнул экипажу: вперед, пилоты! Отступать некуда. Перед выходом на летное поле задержался:
— Только вот что, мужики, разное увидим. Но с бандитами ни-ни, предельная вежливость. От нашей выдержки зависит жизнь детей.
Они шагнули за порог. Поле аэродрома лизал колючий зимний ветер, низкие облака, казалось, зависли над самыми самолетами. Автобус стоял невдалеке. Тихий, мрачный, с зашторенными окнами. Главарь банды вновь вышел на связь со штабом.
Якшиянц: Тамара не думает лететь?
Зайцев: Тамары здесь нет. Она ушла.
Якшиянц: Не хочет?
Зайцев: Павел, сейчас товарищи по одному, какусловились, будут подносить бронежилеты.
Якшиянц: А оружие?
Зайцев: Потом принесут оружие.
Якшиянц: Ждем и наблюдаем.
К первой встрече с бандитами были готовы начальник отдела Ставропольского УКГБ Евгений Шереметьев и сотрудник «Альфы» Валерий Бочков.
Бандиты вновь на связи.
Муравлев: Нам вроде сказали, что кто-то будет идти. Но никого не видно.
Зайцев: Пошел товарищ.
Муравлев: С какой стороны?
Зайцев: Идет к автобусу.
Первым понес бронежилеты Шереметьев. Ни одна шторка не шевельнулась на окнах. Словно вымер автобус. Приоткрылась дверь. В темноте салона никого не было видно. Шереметьев приподнял руки: "Вот, мол, принес".
На пороге появился неболшой мужчина — скуластое, заросшее черной щетиной лицо, впалые, с хищным наркотическим блеском глаза.
— Я принес бронежилеты, Павел, освобождай, как обещал, детей. Ядовитая усмешка скривила лицо бандита:
— Я не Павел, я Геннадий.
— Геннадий так Геннадий. Восемь комплектов будут, а пока два. За один раз не утащить.
Муравлев, стоявший сзади Якшиянца, передал тому обрез, спустился с подножки, стал слева, вплотную к Шереметьеву. Подстраховал главаря.
— Пропусти в автобус, — попросил сотрудник КГБ, — надо на детей глянуть.
Важно было и другое: до сих пор неизвестно, сколько бандитов? Просил-то восемь бронежилетов.
Оказывается, темнил. Четверо их всего было. Заглянул Шереметьев в салон, и сердце сжалось от боли: в духоте, в грязи, среди банок с горючим, изнуренные, уставшие, с потухшим взглядом сидели детишки. Но, слава Богу, все живы. Молоденькая учительница полными слез глазами глядела на Шереметьева. Подмигнул ей ободряюще: держись, Наташа.
Потом начался торг. За бронежилет — ребенка.
Следующим пришел Бочков. Бандиты глянули на него, угрюмо кивнули: "Сложи у колес". Чем-то не понравился им Валерий. Комплекцией, что ли. Очень уж могучий мужик.
Снова у автобуса Шереметьев: в одной руке автомат, в другой снаряженный патронами магазин.
Опять очередь Бочкова. Передал Якшиянцу пистолет, тот повертел его, вставил магазин. Вернул Валерию: пробуй. Тот передернул затвор, нажал на спусковой крючок. Выстрела нет. Бандит насторожился: никак подвох? Но Бочков уже понял в чем дело. "Что ж ты магазин толком не дослал?" Прогремел выстрел.
Потом следователь долго будет пытать Валерия: зачем, мол, стрелял? Затем и стрелял, что нельзя было не стрелять.
Протянул пистолет, заглянул в автобус:
— Слушай, Павел, я свое слово сдержал, оружие принес. Отдай мне девчонок.
Понимал: девочкам труднее, да их всегда и больше в классе. Значит, больше удастся освободить.
— У меня самого в доме две девочки. Не мучай их. Девочки стояли на площадке у дверей. Муравлев прикрывался ими, когда Бочков внизу с Якшиянцем вел переговоры. Не получив ответа, сотрудник группы «А» стал не спеша снимать с площадки детей — одну, другую. Заглянул в салон: есть еще девочки?
Взял четверых, а когда отошли от автобуса на несколько шагов, еще две выпрыгнули. Всего шестеро. Обнял за плечи, повел, а сам шепчет: "Что бы ни случилось, не бойтесь и не бегите. Только не бегите." Вдруг за спиной выстрел. Валерий крепче прижал к себе девочек, скомандовал: "Не бежать!" Хотя у самого внутри все похолодело.
