каждый виток борьбы за власть отражается на судьбе поэта. А все потому, что баланс сил постоянно менялся. По косвенным приметам мы можем судить, кто из окружения Есенина кого из участников сражения поддерживал. Занковская отмечает, что, например, хвалебная рецензия на воспоминания о В.И. Ленине Л.Д. Троцкого в журнале «Красная новь» недвусмысленно говорит о симпатиях главного редактора к наркомвоенмору. В то же время, резкие выпады И.В. Вардина против Троцкого, с одновременным подчеркиванием роли Г. Зиновьева, не оставляют сомнения, что в 1924 году он был рьяным сторонником антитроцкистского большинства, возглавляемого Зиновьевым. Иной дифференциации тогда еще не было и быть не могло. В это же время Анна Берзинь и знакомит Есенина с Вардиным.
Есенин попадает с травмой руки в Шереметевскую больницу. Оттуда его перевозят в Кремлевскую, в Потешном дворце! Мало того, после больницы Вардин дает приют Есенину в своем доме на Воздвиженке, 9! Адрес Вардина найден в справочнике «Вся Москва» за 1925 год (известно, что сведения подавались в справочник за год до выхода в свет, и это значит, что в 1924 году Вардин жил на Воздвиженке). Не только Есенин гостит у Иллариона Виссарионовича Вардина (Мгеладзе), но и его ученик – Иван Приблудный! Есенин не может не чувствовать эти качели: от обвинений в антисемитизме под угрозой тюрьмы до покровительства И. Вардина, члена ЦК ВКП (б)!
Вардин (Мгеладзе) Илларион
Из характеристики И. Вардина, данной ему Д. Фурмановым: «<…> промалчивает там, где это выгодно, под чем угодно и в какой угодно формулировке подпишется, даже если надо – против себя выступает».
В феврале (до 7-го) 1924 года Есенин знакомится с Петром Ивановичем Чагиным, вторым секретарем ЦК Азербайджана и редактором газеты «Бакинский рабочий».
9 февраля Есенин задержан в «Стойле Пегаса» и доставлен в 46-е отделение милиции. Из протокола допроса Есенина С.А.: «Я встал из-за столика и хотел пойти в другую комнату; в это время ко мне подошел какой-то неизвестный мне гражданин и сказал мне, что я известный скандалист Есенин, и спросил меня – против ли я жидов или нет? – на что я выругался, послав его по матушке, и назвал провокатором. В это время пришли милиционеры и забрали меня<…>»
«После гибели Есенина об «антисемитизме» его не вспоминали. Обвинения, брошенные поэту, нужны были только в тот момент, – подчеркивает Л.В. Занковская. – то есть, в тот исторический момент схватки за власть. Уже после гибели Есенина тот же Лев Сосновский обвинял Троцкого в русофобии!» Вот такие политические игры!
Итак, с конца марта по 11 или 12 апреля 1924 года Сергей Есенин живет у Вардина. Как считала Галина Бениславская, – «Вардин же, несмотря на узость его политических взглядов, благотворно подействовал на С. А. в смысле определения его политической ориентации».
В апреле Есенин выезжает в Ленинград, где собирается издавать «Москву кабацкую», которую не удалось выпустить в свет в Москве. 14 апреля для сбора средств на издание книги организовано его выступление в зале Лассаля. Вечер закончился его триумфом. Суммы от сбора за билеты с лихвой хватило на оплату зала и на издание столь долгожданной книги. Но 16 апреля в прессе появилась заметка: «Лекция хулигана Есенина: будучи в пьяном виде, лектор обругал публику непечатными словами, и почти все, кто был, оставили зал!» (Из воспоминаний А.П. Чапыгина, который прокомментировал публикацию так: «Умышленно грубое и явное издевательство»).
В Ленинграде Сергей Есенин встречается с Зиновьевым и долго общается с Ионовым.
Зиновьев Григорий Евсеевич (Радомысльский), член Политбюро и председатель Исполкома Коминтерна с 1921–1926 гг. Активный участник внутриполитической борьбы. Женат на сестре Ионова.
Ионов Илья Ионович (Бернштейн) – революционер, поэт, издательский работник. В 1924–1925 годах возглавляет Ленинградское отделение Госиздата. Именно в это время возле Есенина появляются молодые ленинградские имажинисты: В. Эрлих, Г. Шмерельсон, В. Ричиотти, С. Полоцкий. И будут окружать его в последние дни жизни. Возможно, в эти дни Есенин утвердился в мысли переехать в Ленинград на постоянное место жительства. Очевидно, что Ионов и Зиновьев его обнадежили. Есенин говорил знакомым, что «возьмет у Ионова журнал». Скорее всего, не без рекомендации Зиновьева и Ионова поэт начинает работу над новой поэмой «Песнь о великом походе», простодушно, не подозревая об опасности этого шага. Кстати, Мандельштам, уже после гибели Есенина, говорил, что его сгубило именно ожидание сильных мира сего от него (лирика) создания эпических форм. Об этом вспоминала Надежда Мандельштам.
26 апреля Есенин написал Гале Бениславской из Ленинграда: «Милая Галя! Пришлите с Шмерельсоном пальто, немного белья и один костюм двубортный. С. Есенин»
В начале мая (2 или3) пишет Бениславской: «Да! Со «Стойлом» дело не чисто. Мариенгоф едет в Париж. Я или Вы делайте отсюда выводы. Сей вор хуже Приблудного. Мерзавец на пуговицах – опасней, так что напрасно – радовались – закрытию. А где мои деньги?»
7 или 8 мая Сергей Есенин возвращается в Москву. Он, судя по всему, сдаваться не собирался. Готовился защищать свои права. А планы у Мариенгофа были наполеоновские: на деньги от продажи «Стойла Пегаса» открыть собственное дело. Из книги Л.В. Занковской: «Открыть свое и только свое кафе. Да еще какое! Не где-нибудь, а в самом «Метрополе»! Бывший технический редактор уже заручился солидной поддержкой, без которой о таком проекте и речи быть не могло, и продумал все мелочи. В его будущем кафе все будет изысканно, утонченно, с настоящим художественным вкусом: роскошь «Метрополя» и неожиданность названия – «Калоша»! Он даже придумал блюдо для своей «Калоши» – котлеты Мариенгоф». Тут травля Есенина Сосновским была бывшему другу очень кстати.
9 мая 1924 года Есенин подписывает письмо, приуроченное к Совещанию по вопросам литературной политики Отделом печати ЦК РКП(б) накануне XIII съезда партии.
Подписали: П. Сакулин, В. Катаев, Б Пильняк, С. Клычков, А. Соболь, С. Есенин, М. Герасимов, В. Кириллов, Абрам Эфрос, О. Мандельштам, В. Львов-Рогачевский, И. Бабель, А. Толстой, Е. Зозуля, М. Пришвин, М. Волошин, П. Орешин, В. Инбер, Н. Тихонов, М. Зощенко, Е. Полонская, В. Каверин, Вс. Иванов, Вяч. Шишков, А. Чапыгин, М. Шагинян, О. Форш и др.
Письмо получило название «Письмо 36». В письме заявлялось: «Мы считаем, что пути современной русской литературы, – а стало быть, и наши, – связаны с путями Советской по-октябрьской России. Мы считаем, что литература должна быть отразителем той новой жизни, которая окружает нас, в которой мы живем и работаем, – а с другой стороны, созданием индивидуального писательского лица, по-своему воспринимающего и по-своему его отражающего. Мы полагаем, что талант писателя и его соответствие эпохе – две
