принимала участие во всем, хлопотала, устраивала гроб, цветы и т. д. Как-то благоговейно все делала. Когда вагон должны были запечатать, все вышли из вагона и остались последними двое: я и она. Я хотел выйти последним, но, заметив Никитину, я понял и вышел, и последней из вагона вышла она».
Из воспоминаний Анны Берзинь известно, что именно она принимала в своем доме родных Сергея, простилась с ним в Доме печати, но на кладбище не пошла.
Теперь внимание:
«Мне из Ленинграда привезли фотографии, на которых Сергей был снят на секционном столе до вскрытия и после вскрытия. Потом его белую расческу, цветы и прядь волос с запекшейся кровью». Почему Анне Абрамовне, а не законной жене все это привезли? Запекшаяся кровь на волосах подтверждает сведения из первого протокола осмотра тела в гостинице «Англетер». Там говорилось о следах ударов по голове, которые могли быть причиной смерти еще до повешенья. Источник: книга Владимира Успенского «Тайный советник вождя». У есениноведа Наумова в книге говорится, что у Есенина были сломаны шейные позвонки. И сразу вспоминается, как билась голова покойного о дрожки, на которых везли его в Обуховскую больницу. Эдуард Хлысталов:
«Разрыв шейных позвонков у человека может произойти от нанесенной травмы, от неосторожного падения, и совсем не обязательно от повешения». Ему могли сломать шею.
В последние часы жизни поэт сидел в номере гостиницы и правил гранки Собрания стихотворений, о котором мечтал. Есенин сидел в холодном номере, накинув на плечи шубу. Не работало отопление. Потом встал, резанул левой рукой с поврежденным сухожилием, хотя был правшой, по правой здоровой руке лезвием, специально усложнив себе процесс подготовки к самоубийству через повешенье. Ну, и фантазии у поборников версии самоубийства Есенина! Вот и приходится объявлять Сергея Есенина и алкоголиком, и психом: иначе не объяснить его действия. Потом буквально на пару часов включили отопление, поэтому лицо Есенина было обезображено глубоким следом на лбу: якобы оно обожжено о раскаленную батарею. К утру батареи снова стали ледяными, и милиционер, писавший протокол, при всех свидетелях сидел в застегнутой шинели, подпоясанной ремнем.
«Ставил я на пиковую даму, а сыграл бубнового туза»
Суд по «делу 4-х поэтов» и его последствия
Тверской бульвар, дом 25 Большая Полянка, дом 52
20 ноября 1923 года в Доме Герцена на Тверском бульваре состоялось академическое собрание, посвященное пятилетию Всероссийского союза поэтов. Среди выступающих был заявлен поэт Сергей Есенин – член Президиума Союза с 24 сентября 1919 года. Вместо выступления С. Есенин с друзьями-поэтами С. Клычковым, П. Орешиным и А. Ганиным был задержан органами милиции в пивной И.А. Малинникова по пустяковому, на первый взгляд, поводу – за перепалку со взаимными оскорблениями с сидящим с кружкой пива в руках за соседним столиком неким М.В. Родкиным, комендантом и контролером Московского совета производственных объединений. Острое ухо Родкина умудрилось услышать в общем гуле пьяных голосов пивной, о чем разговаривали поэты. Смехотворный, казалось бы, инцидент закончился для четырех поэтов сначала приводом в 47 отделение милиции, а после передачей милицейских протоколов в секретный отдел ГПУ.
Из протокола допроса С. Клычкова становится понятно, что акция была направлена именно на поэта С. Есенина: «Наш сосед, к которому я сидел спиной и не видел его, вдруг пришел с милиционером и показал на тов. Есенина Сергея и сказал, чтобы отвести его в участок, я спросил его о причине, он сказал в милиции разберутся. Я не видел причины за Есениным, предложил всем четверым идти в милицию, и мы все четверо поднялись идти, но так как у некоторых товарищей не было допито пиво, мы попросили тов. милиционера подождать полминуты, чтобы допить таковое. После чего безоговорочно пошли<…>»
10 декабря 1923 года, вместо чествования поэта Сергея Есенина по случаю 10-летия его творческой деятельности, в этом здании состоялся суд по «делу 4-х поэтов». Не буду повторять то, что было уже неоднократно описано. Напомню только, что суд вынес поэтам порицание за хулиганство и отверг обвинения в антисемитизме.
Тверской бульвар, дом 25
Но друзья-имажинисты сразу же отмежевались от Есенина. А пресса, организованная обвинителем Львом Сосновским, не согласным с решением суда, начала планомерную травлю поэта в «Рабочей газете», «Рабочей Москве» в статьях и сфабрикованных письмах «с мест», где требовалось более суровое наказание. Единомышленники Сосновского ежедневно печатают статьи с говорящими названиями – «Прав ли суд?»; «Один выход – тачка»; «Им нет места в нашей семье!»; «Сосновский прав – суд неправ»; «Поэтов на суд рабкоров!»; «В семье не без урода!»; «Под народный суд!»; «Товарищу Сосновскому – пролетарское спасибо!». А газета «Правда» печатает фельетон М. Кольцова «Не надо богемы», где инцидент в пивной Малинникова приравнивают к сборищу в пивной Мюнхена – месту провозглашения фашистского правительства.
Большая Полянка, дом 52
А вот цитата из статьи самого Сосновского «Испорченный праздник»: «Очень интересно узнать, какие литературные двери откроются перед этими советскими альфонсиками после их выхода из милиции, и как велико долготерпение тех, кто с «попутчиками» этого сорта безуспешно возится в стремлении их переделать». Тут уж снаряд попутно метит в главного редактора журнала «Красная новь» Александра Воронского. Беспочвенные обвинения Есенина в антисемитизме лишали его поддержки Троцкого и Каменева, то есть он окончательно терял надежду на получение жилья и возможность зарабатывать достаточно средств для жизни и помощи родным. Книжная лавка за время его зарубежной поездки была продана. Родители ждали помощи в постройке сгоревшего дома. Райх, жена Мейерхольда требовала деньги на Таню и Костю.
Есенин ложится на лечение в Санаторий им. Шумской на Большой Полянке. Рюрик Ивнев оставил нам его описание: «Это было своеобразное заведение, скорее похожее на пансионат. У Есенина была своя комната – большая, светлая, с четырьмя окнами (угловая комната во двор, 2-й этаж). Находясь в санатории с 13 декабря 1923 по 26 января 1924 года, Есенин приходит проститься с В.И. Лениным в Колонный зал Дома Союзов, где установлен гроб с телом вождя. Троцкий в это время отдыхал в Сухуми, и на похороны Владимира Ильича в заснеженную Москву не поехал. Со смертью Ленина активизируется борьба за власть (с января 1924 по 1925 год). Начинается противостояние Троцкого против «фракции большинства»: Зиновьев-Каменев-Сталин.
Воздвиженка, дом 9.
В книге «Новый Есенин. Жизнь и творчество поэта без купюр и идеологии» доцент кафедры русской литературы ХХ века Московского педагогического государственного университета Л.В. Занковская доказывает, что
