В Москву он приехал под вечер. В нагрудном кармане его гимнастерки лежало одно из писем Котлова с подробным маршрутом движения от вокзала до квартиры Федора, которая находилась в пригородной черте, недалеко от Тушинского аэродрома.
Никого не расспрашивая - отчасти из нелюбви к расспросам, отчасти из желания проверить свою способность ориентироваться в большом городе, - Полбин через час уже подходил к группе трехэтажных каменных домов, ровными рядами стоявших на невысоком бугре.
Однообразием своей архитектуры эти дома резко отличались от деревянных, украшенных резьбой дачных домиков, которые были рассыпаны в сосновом бору по обеим сторонам трамвайной линии.
Квартира Котлова была на втором этаже. Дверь открыла миловидная молодая женщина, высокая, стройная, в шелковом синем халате до пят. Она отступила на шаг, близоруко сощурив большие карие глаза, и сказала мягким мелодичным голосом:
- А я вас знаю. Вы Полбин.
- Угадали. Остается и мне узнать вас. Вы жена Федора.
- Да, - улыбнулась она. - Заходите. Пройдя первой, она на ходу убрала с тахты какое-то рукоделье, очки в светлой роговой оправе, быстро спрятала все это в верхний ящик письменного стола и выпрямилась:
- Извините, что встречаю вас в домашнем облачении. Я ждала Федю. Он должен скоро приехать.
- Он в командировке?
- Нет, что вы! С занятий, с работы. У нас ведь на работу не ходят, а ездят, - пояснила она с улыбкой, в которой, как заметил Полбин, не было ни тени снисхождения столичного жителя к "провинциалу". - А где же ваши вещи? Да почему вы стоите? Раздевайтесь и садитесь на тахту.
- Чемодан я оставил в камере хранения на вокзале, - ответил Полбин, вешая шинель на крюк у двери и присаживаясь. - Мне все равно завтра туда ехать, встречать шурина.
- Александра?
- Вы и о нем знаете?
- Да, мне Федя все о вас рассказывал. - Она присела на стул у письменного стола и провела рукой по туго заплетенным косам, уложенным венком вокруг головы. - Надолго приезжает Александр Николаевич?
- Кто? Ну да, Шурик, - Полбин все еще представлял его себе угловатым подростком с порывистыми движениями. - Нет, на один день, покидаться только. У меня не будет возможности поехать в родные места, и мы с ним телеграммами условились, что встретимся здесь. Командование его отпустило.
- А как поживает ваша семья? Мария Николаевна, дети? У вас сын и дочь?
- Да. И будет еще кто-то.
- То-есть? - не поняла она.
- Ну, третий ребенок. Сын или дочь.
- Ах, вот как! - она рассмеялась коротким звонким смешком. - А у нас только один сынишка. Вы это, конечно, знаете из писем. Пока Федя учится, мы не можем увеличивать семью. - Она провела рукой по воздуху. - Площадь мала.
Полбин вслед за ее жестом осмотрел комнату и подумал: "Пожалуй, тесновато".
- А где же ваш наследник?
- О, Александр Федорович у нас тоже на службе... В детском саду. Я работаю, преподаю английский язык в академии, не в той, где Федя, а в другой, у Покровских ворот. - Она встала. - Хотите чаю, Иван Семеныч? С дороги хорошо.
- Нет, спасибо, Галина... - он вдруг обнаружил, что не помнит ее отчества.
- Викторовна, - подсказала она с простотой, которую с первой минуты почувствовал в ней Полбин. - А я все же сделаю. Извините, покину вас на пять секунд. Да, зовите меня просто Галиной. Хорошо?
Она быстро вышла, оставив в комнате едва уловимый запах духов.
Полбин поднялся и подошел к заваленному книгами письменному столу. По бокам мраморного чернильного прибора стояли две фотокарточки в узких рамках под стеклом. На одной был он сам в обнимку с Котловым и Звонаревым, на другой - Федор с женой.
В коридоре послышалась какая-то возня, голоса. Дверь распахнулась, Федор остановился на пороге. В правой руке у него был большой портфель желюй кожи с накладными карманами, левой он держал за руку мальчика лет четырех, черноголового, кудрявого, в маленьких очках, которые было странию видеть на румяном детском лице. Галина со стопкой блюдечек в руках выглядывала из-за плеча мужа. Рядом с Федором она не казалась такой высокой, как прежде.
Федор отпустил руку сына, бросил портфель на тахту.
- Ну вот, собрался в кои веки! - сказал он, крупно шагнув навстречу Полбину. - Я думал, и в этом году подведешь!
Они обнялись и стали похлопывать друг друга по плечам, по рукам. Федор толкнул покрытый полотняной скатертью круглый стол, вода в графине заколыхалась.
- Осторожнее, Федя, - сказала Галина, ставя блюдца и чашки. - Мебель удивляется и протестует.
- Ничего, - ответил Котлов, поворачивая Полбина лицом к окну. - Ну, показывайся! Так. Майор. Орденоносец. И к тому же командир полка. Здорово! Вот как ты меня обставил!
- Почему же обставил? - смеясь и разглядывая Федора, сказал Полбин. Звание у тебя то же, есть жена, семья... Ты даже не знаешь, сколько раз я тебе завидовал...
- Мне? - искренне изумился Котлов, отступая на шаг и опять толкая стол, на котором звякнула посуда.
- Тебе, тебе, академик. Не делай квадратных глаз, потом все по порядку расскажу.
- Ну, ладно. Саша! Иди познакомься с дядей. Это тот самый богатырь, который самураев, как гвозди, в землю вбивал. Помнишь?
Саша подошел к Полбину и, опустив глаза, протянул ручонку.
Полбин присел на корточки, вынул из кармана припасенную заранее плитку шоколада в яркой обертке.
- А что это у тебя за очки? - спросил он. - На летные как будто не похожи.
- Это временно врачи прописали, - ответила Галина, вошедшая с чайником. Никакого органического порока нет.
- Погоди, Галя, - сказал Котлов. - Как же так - семь лет не видались, и с чаю начинать? - он повернулся к Полбину. - Ты хоть теперь-то ее потребляешь?
- Как и раньше. В умеренных дозах, - ответил Полбин, поняв, о чем идет речь.
- Ну, тогда нам для начала четвертинки хватит. - Федор подошел к тумбочке, открыл дверцу и достал стоявшую в самом низу запечатанную бутылку водки. Меняй закусочный ассортимент, Галинка, - добавил он и сам вынес чайник на кухню.
Сели за стол. На тарелках была разрезанная на тонкие прозрачные ломтики семга с лимоном, розовая ветчина с белыми прожилками сала, корнишоны, распространявшие резкий, свежий запах уксуса. Галина подвигала Полбину то одну, то другую тарелку.
Разговор касался самых незначительных тем. Управляла им Галина, как бы желая подчеркнуть, что для обсуждения деловых вопросов еще будет время. Когда с едой было покончено, она сказала:
- Я советовала бы мужчинам, исключая, конечно, Сашу, пройтись по воздуху. Вечер сегодня на редкость чудесный.
- А вы с нами? - спросил Полбин.
- Я сыном займусь.
Она давала им возможность свободно поговорить о своих делах.
Вечер был действительно хороший. Прозрачный воздух застыл в безветрии. Солнце уже клонилось к закату, но еще посылало на землю теплые красноватые лучи. Стволы сосен светились янтарным светом. Листва на березах и кленах полыхала огнем, переливаясь желтыми, оранжевыми, коричневыми, багровыми тонами. Об этом яростном великолепии красок северной осени Полбин не раз вспоминал за долгие годы службы в Забайкалье и теперь жадно смотрел вокруг.
