В конце концов власти пошли на компромисс. Декрет о высылке был как бы «забыт», но республиканцам пришлось дать клятвенное обещание, что публично «бузить» против Франко они не будут. Мануэль Деликадо все это время прятался у родственников чилийской жены, а потом нелегально перебрался в Аргентину. Из Буэнос-Айреса он координировал деятельность ячеек КПИ в Южной Америке. Деликадо был старше Григулевича на двенадцать с лишним лет, но их связала дружба, освященная войной в Испании. Их объединила общая цель: победа над фашизмом…
* * *
В резидентуру «Артура» поступала обширная информация о «пятой колонне», которая действовала в Аргентине в интересах фашистской Германии. Нужно признать, что важность ее для Советского Союза была ограниченной. Евразия — вот что находилось в центре интересов Кремля.
Вопрос о том, как использовать сведения о нацистах, «Артур» обсуждал с «Бланко», который подсказал нужное решение: через цепочку посредников передавать их в парламентскую комиссию по расследованию антиаргентинской деятельности[46]. Иосифу понравилось предложение. Оно соответствовало указанию Центра: «Наносить ущерб врагу всеми доступными способами». Для Григулевича не было секретом, что британская СИС и американское посольство превратили комиссию в «рупор» по разоблачению «пятой колонны». Члены комиссии честно выполняли свои обязанности и были заинтересованы в получении разоблачительных материалов. Не колебался «Артур» и в выборе человека, который мог бы отладить «цепочку»: Аугусто Бунхе! Он в рекомендациях не нуждался. Так что спокойной жизни у местных нацистов не будет!
* * *
Через контакты в КПА Григулевич не забывал отслеживать деятельность троцкистов, считая, что с началом войны они представят еще большую опасность для Советского Союза. О «предательской смычке» троцкистов и нацистов в то время говорили и писали так много, что не поверить в нее было невозможно. Среди троцкистских организаций в Аргентине наиболее заметными были Рабочая революционная лига (РРЛ) и Рабочая социалистическая лига (РСЛ). В первой на роль лидера и теоретика претендовал Либорио Хус-то, сын экс-президента республики А. П. Хусто (1932—1938). Либорио прославился тем, что во время торжественного заседания парламента Аргентины по поводу визита президента Рузвельта, выкрикнул ему в лицо: «Долой американский империализм!» Так же публично Либорио порвал с Коминтерном, выступил с осуждением московских процессов над «троцкистско-бухаринскими элементами» и «предательского пакта» Молотова — Риббентропа.
В РСЛ авторитетной фигурой был Хорхе Абелардо Рамос. Имелись в стране и другие группы троцкистской ориентации, которые пытался объединить в единую партию эмиссар IV Интернационала Шерри Манган. Он работал стрингером в журналах «Лайф», «Тайм» и «Форчун» и имел возможность легально перемещаться из страны в страну. В Аргентине Манган действовал особенно решительно.
Григулевича появление эмиссара IV Интернационала обеспокоило. Неужели троцкистам стало известно о пребывании членов боевой группы Сикейроса в Аргентине? Через Кантони он навел справки о Мангане и причинах его пребывания в стране. Армандо усмехнулся, услышав это имя:
«У троцкистов проваливается очередная объединительная кампания. Все хотят быть вождями, и Манган ничего не может с этим поделать. Организационный запал его почти выдохся. Человек он богемный, любит рестораны, женщин, веселую жизнь. Среди троцкистов, которых в Аргентине не больше сотни, есть серьезные подозрения в том, что толстяк Шерри работает на ФБР».
Информация Кантони успокоила Иосифа: троцкисты погрязли в бесконечных дискуссиях, друг другу не доверяют, дееспособной организации в Аргентине создать не могут и убийц Троцкого не ищут.
* * *
К декабрю 1941 года агентурная сеть в Аргентине была в основном создана. Среди помощников только «Бланко» знал, что «Артур» — представитель советской разведки. Все другие считали, что он — ответственный по «специальной работе компартии». В общении с членами своей сети Иосиф использовал различные имена, хотя чаще всего представлялся как «Антонио».
В аппарат «Артура» поступали сведения о различных сторонах политической, экономической и военной жизни в Аргентине. В министерстве иностранных дел агент «Гарса», дипломат с опытом работы в Европе и США, имел постоянный доступ к депешам, которые докладывались министру. «Гарсу» нередко привлекали для подготовки важных нот, меморандумов и проектов докладов для президента. С агентом Иосиф встречался на конспиративной квартире в брачном агентстве. Ирония этих встреч состояла в том, что «Гарса», в силу своей нетрадиционной ориентации, интереса к женскому полу не испытывал.
В министерстве внутренних дел канцелярией одного из департаментов заведовал агент «Вальенте». Он делал копии с документов, в которых анализировались самые острые и болезненные проблемы жизни страны. Многие из этих документов обсуждались на совете министров, причем «Артур» знакомился с их содержанием раньше, чем сами министры. «Вальенте», однако, не довольствовался материалами, которые проходили через его руки, и пытался добывать документы из других отделов МВД. Он был «старожилом» в министерстве и хорошо знал, где что «плохо лежит», когда приходит первый и когда уходит последний служащий, как коротают время на дежурстве охранники. Все это принималось во внимание, чтобы без осечек провести очередную операцию по выемке документов. Делал это «Вальенте» не в одиночку, а с ассистентом, молодым хирургом «Кандидом», гибкие пальцы которого не только профессионально проводили сложные операции, но и артистически вскрывали сейфы.
Еще один агент — «Бартоломе» — был опытным экономистом, который вел свое «частное» досье на все крупные торгово-промышленные предприятия и финансовые учреждения в стране. В партиях не состоял, но был, как выразился однажды Армандо Кантони, «симпатизером КПА». Он вручал «Артуру» аналитические документы о проникновении германского капитала в экономику Аргентины, сведения о конкретных немецких фирмах и коммерсантах, судах, использующих «чужой флаг» для перевозки товаров для стран «оси». Информация «Бартоломе» использовалась при определении целей для диверсий. В середине 1943 года «Бартоломе» принял участие в манифестации, главным лозунгом которой был разрыв отношений с Германией и Японией. Его арестовали, продержали несколько недель в Вилья-Девото, а потом отправили в Патагонию.
Успешно шла работа с полицейским агентом «Отто», который служил в департаменте охраны иностранных посольств. О тайном членстве «Отто» в КПА до знакомства с ним «Артура» знали только двое — Викторио Кодовилья и Хосе Реаль. Перед «Отто» партийные руководители поставили долгосрочную задачу — устройство на работу в репрессивный орган — «Сексьон эспесиаль». В полицейском аппарате Буэнос-Айреса, помимо «Отто», служили «Пако» и «Данте». От кого-либо из них обязательно поступил бы сигнал тревоги, если бы резидентуре угрожала опасность. Особые надежды Иосиф возлагал на «Данте», который трудился в полицейской фотолаборатории. Скрытая фотосъемка «объектов» активно практиковалась службой наружного наблюдения. Использование «наружки» означало, что в полиции придают данному конкретному делу большое значение. В материалах, которые передавал «Данте» «Артуру», чаще всего мелькали лица американцев, реже — немцев. Изредка фигурировали члены сионистских организаций, среди них однажды «Артур» увидел американского дипломата Т., Моисея и Флору Тофф. Их сфотографировали на ступеньках дома на улице Айякучо…
