Ознакомительная версия.
Но Александр с пониманием относился к словам «о равенстве и братстве», о свободе, «одинаково данной всем людям». Лагарп стал его другом, с которым можно говорить обо всем, можно шутить и найти в этом отклик. 1789 год – во Франции революция. Екатерина сразу поняла опасность новых идей, но не сменила воспитателя. Лагарп по-прежнему наставник молодых князей, по-прежнему толкует и равенстве и свободе.
Еще в этой главе, по-моему, уместно, наконец, рассказать о постоянном и верном адресате Екатерины – бароне Гримме. Фридрих Мельхиор Гримм приехал в Россию в первый раз в 1773 году вместе с ландграфиней Гессен-Дармштадской и ее дочерью, будущей женой (первой) Павла Натальей Алексеевной. Здесь же он познакомился с Екатериной, и она позвала барона к себе на службу. Тот не ответил ни да, ни нет и начал думать. Думал он долго и наконец ответил – нет, он уже слишком стар, 50 лет – это не тот возраст, чтобы начинать новую жизнь, он не знает русского языка, не знает русского общества, он боится завистников. Екатерина обиделась: «Я не понимаю таких утонченностей!», но общение с Гримом продолжала.
А общение было очень частым и приятным – они разговаривали. В своих «Записках» Гримм рассказал, как это происходило. После карточной вечерней игры Екатерина звала Гримма в свои покои, садилась с рукодельем, барон усаживался напротив, и начиналась беседа. Екатерина любила поговорить, она умела слушать и очень точно схватывала мысль собеседника, общение было почти ежедневным и очень приятным. Днем они тоже виделись. Гримм был не просто влюблен, он боготворил императрицу, он любил ее не меньше, чем самый преданный из фаворитов – Ланской.
Любил, но служить в России не остался. Весной 1774 года он заболел, врачи порекомендовали ему Италию. Он уехал, но через два года опять явился в Петербург. На этот раз Екатерина предложила Гриму управление училищами, которые она собиралась учредить. И опять влюбленный барон ужом вылез из цепких рук Екатерины – какие еще училища, как он ими будет управлять? Он был готов «стать собакой у ее ног», и что ему государственная служба, после которой Екатерина его тут же забудет и бросит.
Но императрица нашла-таки Гриму выгодное и для него, и для нее место. Они стали переписываться. Екатерина была истинной графоманкой, она писала, он строчил ответ. Вначале они использовали почту, но это слишком медленно и ненадежно. Тогда Екатерина начала использовать курьерскую службу. Курьеры мотались между Парижем и Петербургом с пакетами, иногда Екатерина отправляла эти пакеты ежедневно. Гримм пишет, что императрица русская была его единственным счастьем, он только и делал, что сочинял ей ответы. «Я слил свою жизнь с жизнью императрицы, я был неразлучен с ней, хоть огромное расстояние отделяло ее от меня». И в Петербурге, и в Париже были уверены, что Гримм – личный шпион Екатерины. В самом деле, обо всем, что происходило значительного во Франции, Екатерина узнавала на следующий день. Иногда через Гримма она передавала пакеты для французского министра, обсуждались дела торговые, отношения с Турцией, завоевание Крыма и т. д.
Все время переписки Екатерина платила Гриму жалование – 2000 рублей в год, что по вексельному курсу было «зарплатой» работника русского дипломатического корпуса. В 1786 году Гримм был награжден орденом св. Владимира 2-го класса, орден он тоже получил по почте. Дипломатические отношения с Францией поддерживались до 1792 года. Екатерина ненавидела французскую революцию, оно и понятно. В России было полно беженцев. На всякий случай она положила на имя Гримма деньги в Московский опекунский совет. Екатерина велела уничтожить свою переписку с Гримом, но тот c невероятными приключениями, тайно вывез ее в Германию. Барон Гримм пережил свою обожаемую императрицу на одиннадцать лет и умер в возрасте 84 лет.
После заключения Кючук-Кайнарджийского мира в 1774 году России предстояло освоить огромные присоединенные к России территории. Крым с Шагин-Гиреем на престоле формально был независим, но отношения шаха с местным населением – крымцами – были крайне напряженные. На полуострове было полно русских солдат, обеспечивающих ему власть, уже возникла «русская партия», которая просилась под крыло России. Идеологом «русской партии» был Потемкин, о чем свидетельствует его активная переписка с императрицей. В конце концов Шагин-Гирей уступил свои права Екатерине, и указом 8 апреля 1783 года Крым стал провинцией России. Свершилось! В результате этой акции Потемкин получил титул светлейшего князя Таврического.
С приобретением Крыма деятельность Потемкина вошла в новую фазу. Теперь Новороссийское наместничество стало для него поистине краем обетованным. Кроме освоения и заселения этих земель, он должен был создать здесь сильную армию и флот. На берегу Днепра он решил заложить город Екатеринослав, полноценный город с большим населением, мануфактурами, фабриками, административными зданиями, школами и театром. Oн пригласит для работы знаменитого архитектора Казакова (чувствуете размах!), но тот откажется, ссылаясь на занятость.
Отказался, и ладно. Пока было не до архитектурных изысков, надо обезопасить новые земли от нападения неприятеля, для этого укрепить армию и построить черноморский флот. Турецкой деревушке Архаир предстояло стать Севастополем (основан в 1784 году), а бухте Ингул превратиться в город Николаев с огромной верфью.
Перестройку армии он начал, казалось, с малости – с изменения солдатской формы. Уже весной в 1783 году, занимая пост вице-президента Военной коллегии (при Александре I коллегии переименовали в министерства), Потемкин подал Екатерине записку, в которой говорилось о переустройстве в армии. В первую очередь речь шла об одежде, которая хороша для парадов, но в которой нельзя воевать. Все эти парики с буклями и косицами, узкие неудобные мундиры, подвязки, белые лосины, требующие постоянной стирки, узкие, тесные сапоги были истинным наказанием солдат: поддерживать в надлежащем порядке трудно и надевать долго. «Всяк должен согласиться, что полезнее голову мыть и чесать, нежели отягощать пудрой, салом, мукой, шпильками, косами. Туалет солдатский был таков, что встал, то готов».
Екатерина поддерживала все начинания Потемкина. Крепости и города строились, дороги прокладывались, в Херсоне, Таганроге и Севастополе строились верфи, со стапелей сходили новые судна. Край расцветал на глазах. Текст этот похож на передовицу советской прессы, но ведь было! Из песни слов не выкинешь.
У Потемкина было много недоброжелателей, которые не раз пеняли Екатерине, что слишком много денег уходит на освоение нового края, а стоил ли он того? И можно ли верить Потемкину? Он сказочно богат, а это значит, пополняет свои богатства за счет казны. Ну, не может он не красть! Все крадут, но ни у кого нет таких возможностей, как у императорского любимца. Не одобрял Потемкина и австрийский император Иосиф II. Он и подкинул Екатерине идею – а почему бы вам, ваше величество, не поехать на юг и самой не посмотреть, что там наделал князь Таврический? Сказано это было на встрече в Могилеве еще в 1781 году, и Екатерине понравилась эта идея, но осуществили ее только шесть лет спустя. Потемкину такая отсрочка была только на руку. У него, как у героя Джека Лондона «Время не ждет», каждая минута была на учете, и он сумел достойно подготовиться к встрече государыни.
Ознакомительная версия.
