проникал, могильная тишина сдавливала грудь. Мне казалось, что я похоронена заживо. Я не знала счёта времени, в голову лезли страшные мысли, кошмары. Я прислушивалась к каждому шороху, ждала, что умру от ужасных пыток.
На шестой день пришёл немец, принёс еду. Он думал, что я наброшусь на еду, но я не дотрагивалась.
Немец немного постоял, затем жестами показал, что надо бежать, «шнель», то есть «быстро». Он показал, куда надо бежать, русские – там, немцы – там, пропилил ладонью по горлу и сказал «капут».
Я выбежала из камеры, было темно, ноги не повиновались. Страх меня гнал в том направлении, куда показал немец. Набрела на отдалённый хутор, и снова меня выручили простые эстонские люди, накормили и помогли найти своих.
Я нашла медико-санитарный батальон, меня накормили, переодели в белый халат.
В этом медсанбате 26-го стрелкового полка я прослужила до 15 сентября 1945 года. Вместе с героической Красной Армией по дорогам войны дошла до Восточной Пруссии и там встретила День Победы. Пятого сентября 1945 года была демобилизована из рядов Советской Армии. Поехала жить в Ленинград, стала искать работу. До войны я успела закончить только один курс медицинского института. Пошла работать в детские ясли старшей медсестрой, потом заведующей. Вышла замуж, появились сын и дочь. В детских яслях проработала тридцать шесть лет, оттуда ушла на пенсию.
Будучи пенсионеркой, скучать без дела не стала: включилась в общественную работу в Совете ветеранов войны. Веду патриотическую работу среди молодёжи.
Третьего октября на остров Даго прибыли с Эзеля три торпедных катера со штабом и политотделом БОБРа. На этих катерах люди стояли на маленьких палубах, крепко держась за штормовые лиера. Стояли и не шевелились, стоило только ослабить руки, как штормовой ветер вместе с огромной волной подхватили бы и унесли в разбушевавшееся море. Стояли вплотную друг к другу, чтобы больше поместилось, даже в торпедных желобах лежали люди.
Комендант БОБРа генерал А.Б.Елисеев и военком Гавриил Фёдорович Зайцев разговаривали мало. По всему было видно, что им было тяжело. Коренастая фигура генерала когда-то была важной и невозмутимой. Теперь в его движениях чувствовалась болезненная усталость, неутешное горе, утрата своего личного достоинства. На бледно-сером лице выделялась поседевшая бородка клинышком.
Показался берег острова Даго. Пришвартовались. За ними прислали автомашины и увезли на командный пункт Северного укреплённого сектора. Туда прибыли командир и штурман ОВРа.
Коменданта и военкома переодели в сухую форму, полковник А,С.Константинов доложил обстановку. Его внимательно слушали, затем генерал задал вопрос:
– Сколько в вашем распоряжении имеется плавсредств?
– Семь катеров КМ, катер МБ/1-3 и буксир «Эта», – ответил капитан-лейтенант Оленицкий
– Пошлите их всех на Церель, – приказал генерал.
– Товарищ генерал, – сказал Константинов, – эти катера очень старые, непригодные для такого перехода в штормовую погоду. Мы это пробовали, глохнут моторы.
– Но ведь оттуда пришли два КМ, и ничего с ними не случилось, – возразил генерал.
– Там люди гибнут, – сказал военком Зайцев, – их надо спасать.
Приказ был выполнен. На острове собрали восемь катеров КМ, им следовало дойти до Церели, забрать бойцов и командиров и вернуться обратно. Расстояние до Церели было 70 морских миль, то есть более 125 километров по прямой, а морем это расстояние увеличивалось в два раза. Старые моторы, видавшие виды, выходили из строя, их ремонтировали на ходу, становясь на якорь. Многие имели повреждения при налётах вражеской авиации и были отремонтированы на скорую руку. В пути это всё отразилось, за ночь они прошли четвёртую часть пути. Утром катера были замечены вражеской авиацией и подверглись ожесточённым налётам. Часть их стала неспособна двигаться дальше. Им преграждали путь вражеские морские охотники и сторожевые корабли. Они не смогли пробиться до Церели. Послали торпедные катера, которые доставили штаб и политотдел БОБРа, их встретили у западного побережья миноносцы. Для увеличения дальности плавания на катера взяли запас бочек с бензином. Эти бочки при резком повороте снесло в море, ночью их найти было невозможно. Четыре часа пытались катера пробиться, но безрезультатно. Утром вернулись пустыми.
Буксир «Эта» шёл в открытом море, из трубы вырывались искры от сгорания дров. Утром его заметил противник и потопил. Фашисты выловили из воды девять человек команды во главе с лейтенантом Петровым и командиром катера Васильевым и отправили в лагерь для военнопленных.
Катер МБ/1-3 шёл вдали от берега, чтобы быть незамеченным. Его заметили гидросамолёты, требуя опознавательные. Маленький катер в ответ начал стрелять из пулемётов. Фашист атаковал, взорвался топливный бак. Большими усилиями команды пожар удалось потушить, но катер сел на камни. Снова появился гидросамолёт, взорвал второй топливный бак. Надежд на возвращение не было, раненые и обожжённые сошли на берег. Их пленили автоматчики.
Оказать помощь в спасении героических защитников Эзеля не было возможности.
Гарнизон острова Даго готовился к отражению фашистов. Генерал А.Б.Елисеев, полковник А.С.Константинов, военкомы Г.Ф.Вайцев и М.С,Быленко готовили людей и оборонительные сооружения Северного укрепленного района. Начальник политотдела Л.Е.Копнов вникал в партийно-политическую работу. Вся цель была направлена на укрепление оборонительных рубежей. Старались в первую очередь вывести на Большую землю семьи военнослужащих и раненных. Всем было ясно, что гарнизон Даго длительного сопротивления фашистам оказать не сможет, но без боя сдать им остров никто не собирался.
Группа командиров во главе с генералом Елисеевым проехали по всем укреплённым точкам.
– Маловато дотов и дзотов, – сказал генерал.
– Сколько есть, – ответил Константинов, – целыми сутками идёт работа по их увеличению.
Так они побывали во всех подразделениях.
Проезжая через аэродром, они увидели идущего на посадку ободранного истребителя И-16. Его никто не встречал, посадочного полотна не выкладывали. Подъехав к месту посадки самолёта, они увидели лётчика небольшого роста и с ним человека в морской фуражке. Поздоровались и установили, что это был лётчик Иван Леонтьевич Творогов и воентехник Василий Григорьевич Мальцев.
Они рассказали следующее. На взлётной площадке Церели никого не оставалось из авиаторов, кроме них. Василий Мальцев «слепил» самолёт на скорую руку кое из чего, всё время доделывал, устранял неполадки. Фашисты прорвались на аэродром. На глазах у них взлетел И-16.
Моторное кольцо «нака», стянутое проволокой, не выдержало лобового сопротивления и развалилось по частям. Воздушный винт давал минимальную тягу, а мотор развивал огромные обороты. Масло начало греться катастрофически. Мальцев сидел на корточках сзади Творогова, и ему была видна вся эта картина. Он не знал, сколько осталось пути, но гибель наступала молниеносно.
– Лети, Левонтович! – закричал Мальцев прямо в ухо Творогову, – кругом вода!
– Сам вижу, – тихо сказал Иван.
Курс он держал правильный, а где этот аэродром, он
