«кугелькопф» показался ему слишком сухим, и ему пришло в голову окунуть его в токайское вино, которое он очень любил. Получившийся вариант настолько понравился Станиславу, что он решил назвать новый десерт по имени своего любимого героя – Али-Бабы и приказал повару усовершенствовать рецепт. Для приготовления бабы стали использовать тесто для бриошей (сладких французских булочек) с добавлением изюма.
В красивом дворце каждый жил, как хотел, не заботясь о запретах и ограничениях, о которых никто и не думал, а добрый король Станислав меньше, чем кто бы то ни было. «Жизнь человека – игра…», – отмечал он в одном из своих сочинений – в «Рефлексиях». Афоризм Станислава может быть интерпретирован, по мнению польского историка Р. Тыщика, как следствие наиболее мрачной стороны игры жизни, а именно его жизни, но возможен и иной вариант трактовки этого высказывания. Судьба унижала его, заставляла терять и бежать, но эта же судьба хранила его, возвышала и предоставила ему место для успокоения и реализации своих идей. Кроме того, будучи человеком века Просвещения, он воспринимал игру в любом ее виде, в том числе и игру в карты (в Люневиле было много карточных столов, почти столько же, сколько в Версале), как социальный феномен, форму социальной активности. Игра привносила в жизнь разнообразие и давала простор воображению. Станислав не унывал, и в 60 лет, которые он с размахом отметил в 1748 году, он был еще крепок, как в молодости, с хорошим аппетитом как за столом, так и в постели [223].
В отличие от Станислава, его супруга так и не приспособилась к жизни в Лотарингии, скучая по родной Польше. «Добросердечная, домашняя и любившая благотворительность женщина, в то же время достаточно суровая и скучная личность», – так описывали ее современники. Ее тоску усиливало и то, что как только в жизни Станислава наступило спокойствие, у него появилось немалое количество любовниц, чему Екатерина не могла помешать. Фаворитки менялись одна за другой: Екатерина и Анна Мария Оссолинские, Мария Луиза де Линангес, мадам де Бассомпьер, мадам де Камбресс… А с 1745 года у герцога были постоянные отношения с Мари-Франсуазой-Катрин де Бове-Краон, маркизой де Буффлер, которую некоторые злые языки наградили поэтическим, хотя и язвительным именем «госпожа Сладострастие».
Как и Станислав, маркиза любила веселье, свет, искрящиеся остроумием игры и старалась окружать себя самыми изысканными умами. Вольтер писал, что король «делил свою душу между ней и иезуитом Мену (своим духовником – Л. И.), величайшим интриганом и самым дерзким священником, какого я когда-либо знал. Этот человек выманил у короля Станислава при посредстве его супруги… не менее миллиона, часть которого пошла на постройку великолепного дома для него самого и нескольких других иезуитов в городе Нанси… Метресса далеко не имела таких доходов…, однако иезуит завидовал этой доле и бешено ревновал короля к маркизе… Бедному королю приходилось каждый день, по окончании обедни, мирить маркизу со своим духовником» [224].
В марте 1747 года Екатерина Лещинская скончалась. Людовик XV почтил ее память памятной церемонией в Соборе Нотр-Дам в Париже. Могила Екатерины находится в церкви Нотр-Дам-де-Бонсекур на выезде из Нанси, специально построенной в 1738 году, чтобы стать фамильной усыпальницей Лещинских [225].
Занимаясь благотворительностью и стараясь наслаждаться жизнью, Станислав не забывал о родине, беспокоясь о ее судьбе, и внимательно следил за развитием событий в Европе. Ситуация в Польше при Августе III, прозванном Саксонцем, еще больше ухудшилась. Когда Лещинскому пришлось во имя мира снять королевскую мантию второй раз, новому королю шел 39 год. К тому времени он уже 15 лет находился в браке с дочерью императора Иосифа I Марией Жозефой Австрийской и имел шестерых детей. Всего же у них появилось на свет 14 детей, трое из которых умерли в детстве. Как и отец, Август III предпочитал больше проводить времени в тихой Саксонии, чем в буйной Польше с ее распрями. Он мало интересовался политикой, предпочитая приобретать произведения живописи и графики для Дрезденской галереи, роскошно одеваться, содержать блестящий двор и придворную капеллу. Не зря ему приписывается фраза: «Ешь, пей, веселись!». Управление государством король предоставил своему первому министру и любимцу графу Генриху фон Брюлю, который не имел ни навыков, ни знания для занимаемой должности, но обладал хитростью и умением, чтобы управлять своим господином и избавиться от конкурентов. Вследствие расточительности двора Августа III и расточительности самого Брюля, почти не уступавшего королю в страсти коллекционировать произведения искусства, по предложению министра были увеличены налоги, и Польско-Саксонское государство было обременено долгами.
Чарторыские и Потоцкие, поддерживавшие Станислава во время войны за Польское наследство, не могли смириться с избранием Августа и поступиться своими фамильными интересами. Магнатские группировки боролись за власть и постоянно интриговали, а государственные интересы не брались в расчет ни одной из сторон. Сеймы тоже не могли оказать благотворное влияние на развитие государства. Во-первых, не было сильной исполнительной власти, которая бы могла реализовать решения сеймов. Во-вторых, принцип единогласия при принятии решений приводил к блокированию большинства предложений. С 1652 по 1764 год из 55 сеймов было сорвано 48, и треть из них – голосом всего одного депутата. Положение финансов Речи Посполитой было довольно плачевным, а католическое духовенство упорно требовало новых ограничений в правах православных и протестантов. Вместе с тем именно католический священник Станислав Конарский в 1740 году основал Collegium Nobilium – университет для знатных сыновей, который считается предшественником Варшавского университета. А в 1747 году католические прелаты братья Юзеф Анджей и Анджей Станислав Залусские основали в Варшаве первую общедоступную библиотеку в Польше и одну из самых крупных библиотек в мире – библиотеку Залусских. В Европе было только две или три библиотеки, которые могли сравниться с ней в обширности фондов.
Внешнюю политику Августа также нельзя было назвать успешной, хотя именно в этой сфере его министр Брюль показал себя неплохим дипломатом. К тому же вел король ее исключительно как курфюрст Саксонии, что позволило Польше, не имевшей собственной дипломатической службы, тридцать лет отдыхать от войн. В 1741 году во время Первой Силезской войны (1740–1742) Август III в союзе с Пруссией и державами, не признавшими Прагматическую санкцию [226], воевал против императрицы Марии-Терезии. Однако, обеспокоенный военными успехами Фридриха II Прусского, он в 1742 году при помощи Брюля, сумевшего получить британские субсидии, заключил союз с Марией-Терезией и вступил во Вторую Силезскую войну (1744–1745). В 1744 году Фридрих вторгся в Саксонию и Богемию, штурмом взял Прагу, а в следующем году он дважды разбил австро-саксонские войска. Только по Дрезденскому миру 1745 года польский король получил обратно
