«FUZZ»: Если бы Цой остался жить, как, по-вашему, сложилась бы в дальнейшем его киносудьба?
Кирилл: Ну, у него было амплуа. Со времен «Иглы». Это амплуа такого сильного восточного человека, и это амплуа было сильно востребовано. В принципе, рядом с кумирами восточных единоборств он мог бы дать на советском или постсоветском пространстве этот образ… Этот образ мог бы стареть успешно, как Чарли Бронсон, к примеру. Другое дело, что со временем, может быть, он бы потерял человеческую актуальность для Цоя, хотя сохранил бы актуальность для культуры в принципе.
Он был обречен на то, чтобы дать некие вариации самого себя, то есть он не обладал, насколько я представляю, даром перевоплощения, и его не очень интересовала актерская многоликость, он всегда играл людей похожих на него характером, с той же манерой поведения. В кино для таких людей есть будущее, но оно достаточно узкое. И если есть большая харизма, то тогда это держится. Так Жан Габен в последний период своей жизни играл одно и то же во всех фильмах вне зависимости от того, кого играл – бродягу или президента Франции. Но на это всегда было интересно смотреть. У Цоя харизма была, но было ли бы ему это интересно – сказать трудно.
«FUZZ»: А если представить, что он мог бы в конечном итоге прийти к реализации своих режиссерских амбиций?
Кирилл: Черт его знает, я даже не рискну предположить, потому что переход от песни, жанра короткого, к кино, к полнометражным фильмам – этот переход очень сложный, и я не уверен, что он к нему был готов в последний период, когда он работал в кино. Я Наташу не спрашивал, говорил ли они на эту тему… Были ли какие-то замыслы… Он собирался сниматься во второй картине Нугманова, но были ли у него замыслы сделать что-то самому… Нет, конечно, каждому человеку что-то хочется сделать самому, это безусловно. Но насколько это было бы реализуемо, и насколько это было бы успешно, сказать очень трудно.
«FUZZ»: Ведь можно провести аналогии – допустим, Дин Рид в Германии, а у нас – Гарик Сукачев, вне зависимости от художественных достоинств снятых ими картин – ведь такой опыт был.
Кирилл: Ну, думаю, что со своей репутацией Виктор смог бы найти деньги на фильм, но это не значит, что фильм был бы удачным. (Смеется.) Но то, что под него дали бы деньги – это безусловно!
«FUZZ»: Если художественный фильм о Цое все-таки будет снят, насколько он будет востребован молодыми людьми, имея в виду, что кассу в кино сегодня делает как раз молодая публика?
Кирилл: Я думаю, что будет востребован. Имя еще помнится. И молодым людям будет интересно посмотреть, что это за зверь такой – Виктор Цой.
Беседовал Александр ДОЛГОВ
Интервью взято на выборгском кинофестивале «Окно в Европу» 17 августа 2007 года; публикуется впервые
«Черный квадрат…» в вопросах и ответах
Вкратце предыстория этой книги такова. В декабрьском номере «FUZZ» за 2005 год было опубликовано объявление-анонс, что подписчики журнала в январе следующего года получат книжицу с фантастическим киносценарием «Цой. Черный квадрат» в сокращенном варианте. В сценарии повествовалось о событиях, произошедших с Виктором Цоем после 15 августа 1990 года; впрочем, в этой версии еще не было истории знакомства Цоя с Михаилом Горбачевым, пожара в гостинице «Ленинград» и многого другого… На самом деле, никакой «полной версии» на тот момент еще не существовало – мне еще только предстояло ее написать.
Дело в том, что тот вариант сценария, который я дописал 30 октября 2005 года и отдал в печать, был явно меньше стандартов сценария для полнометражного фильма, так что я знал, что мне все равно придется писать новую версию, по объему превышающую первую аж в три раза! Именно для корректировки работы мне и нужно было как можно быстрее начать обсуждение сценария с читателями, чтобы понять, в каком направлении двигаться дальше.
Материализация этой идеи стала возможна только в двадцатых числах октября 2007 года, когда были получены письма от читателей «FUZZ» и обработаны практически все из представленных ниже 55 вопросов. Вообще-то, вопросов было больше, но многие из них повторялись чуть не буква в букву…
Итак. Отвечаю по порядку.
Если бы Цой был жив, вы бы хотели, чтобы все сложилось именно так? Не боитесь провала? С чем связана эта идея?
Анна Нестеренко, 23 года, г. Москва
Если бы Виктор Цой был жив, я бы хотел, чтобы он свою жизнь прожил сам. Без всякого вмешательства со стороны. Каждый из нас имеет на это право. Что касается провала проекта – я его не боюсь. После службы на атомных подлодках мне, как говорится, море по колено.
Конечно, если берешься за что-то подобное, нужно верить в успех, который к тебе придет – рано или поздно. Без веры в то, что этот проект примут и поймут его правильно, не стоило, в общем-то, за него и браться.
С чем связана эта идея? Ну, это длинная история. Началась она, наверное, в 1991 году. Разумеется, тогда я и не думал о написании никакого сценария о Викторе Цое. Дело было в сентябре 1991 года. Газета «ROCK-FUZZ» выходила тогда еще не регулярно, то есть по мере сбора материалов и, самое главное, по мере поступления средств, которых бы хватило на оплату печати. На то момент вышло всего три номера. И вот, в сентябре 1991 года на абонентский ящик «ROCK-FUZZ» пришло письмо от японской журналистки. Как оказалось, она выпускает (в Японии, разумеется) фэнзин «Виктор», посвященный творчеству Цоя и группы КИНО. По ее словам, в Токио и вообще в Японии в то время было очень много поклонников Цоя. И она хотела объединить через свой фэнзин японских и советских (тогда еще) фанатов КИНО. Для этого ей и нужны были контакты с российскими поклонниками группы.
Сам факт прихода подобного письма в редакцию меня не удивил, но то, что оно пришло из Японии, да, к тому же, через год после гибели Цоя, меня, признаться, очень впечатлило! В ближайшем номере газеты я напечатал текст письма (в разделе объявлений), и вскоре в редакцию стали приходить письма. В общей сложности их набралось около пяти десятков – не только из Ленинграда, кстати, а со всего Союза, который доживал свои последние денечки. В конечном итоге месяца через три я отправил координаты «киноманов» в Токио. И где-то перед Новым годом получил ответное письмо со словами благодарности. К бандероли из Токио был приложен японский металлический журнал «Burrn!», на обложке которого красовался Оззи Осборн (он как раз только-только отыграл концерты в токийском Дворце спорта «Будокан»).
Потом в своих размышлениях я неоднократно возвращался к этому письму. Очень долго оно не давало мне покоя. Так что неудивительно, что многие подробности, связанные с этой историей – и эта девушка-журналистка по имени Акико, и ее фэнзин «Виктор», и даже редакция токийского рок-журнала «Burrn!» – мною были использованы в сценарии. Правда, это произошло много позже.
