Существует реальная опасность, что возможность заработать деньги затмила рассудительность окружающих ее. В задачи ее консультантов должно входить объяснение последствий и тяжести принимаемых ею решений, они не просто должны соглашаться со всем, что она говорит, а порой даже подстрекать ее к определенным вещам.
Наташу нельзя слишком идеализировать, какой бы умной и исключительной она ни была, ибо она все еще хрупкая девушка, подвергшаяся испытанию, которое никто из нас не может осмыслить. И даже у самых опытных психиатров, включая и окружающих ее, нет инструментов для борьбы или определения полного спектра последствий этих восьми с половиной лет ее жизни, что были у нее отняты.
Беспокойство о физическом и душевном благополучии Наташи неподдельно, и оно разделяется ее семьей и психиатрами, опасающимися, что она ставит материальный успех выше крайне необходимого шага по нахождению своей опоры в мире, который до недавнего времени она знала лишь по радио и телевидению. Она выразительно говорит и строит грандиозные планы — замедляя тем самым, как считает член ее крута, процесс излечения. Часть которого заключается и в обсуждении с врачевателями подлинной природы ее взаимоотношений с Вольфгангом Приклопилем, что она твердо отказывается делать. Она пообещала, что не раскроет эту тайну.
Данный вопрос секретности или права на частную жизнь, в зависимости от вашей точки зрения, является, безусловно, ключевым относительно того, как будет разворачиваться окончание необычной истории Наташи. Он затрагивает не только прогресс продолжающегося полицейского расследования и развитие самой Наташи, но также и понимание остальным миром истории, ставшей предметом огромного и настойчивого интереса общественности. Основываясь на специфических австрийских законах о неприкосновенности частной жизни, ее адвокаты принуждают газеты и журналы на ее родине не заниматься домыслами, что же происходило на Хейнештрассе, 60, или на прогулках. На ее родине людям запрещено интересоваться подлинной природой ее жертвенности.
Из-за этих законов полиция порой выглядит довольно комично, принимая положение, которое само по себе поднимает серьезные вопросы о действенности ее расследования. В первую неделю октября 2006 года немецкий журнал «Штерн» опубликовал статью, в которой утверждалось, что Приклопиль был «хорошо известен» в садомазохистской среде австрийской столицы. Казалось бы, это была весьма подходящая нить в любом расследовании. Полицейский детектив в, скажем, Лондоне или Нью-Йорке решил бы, что ее стоит проверить. Разве садомазохизм не подразумевает несовершеннолетних? Фотографии? Других? Вольно или невольно, Наташу Кампуш?
Ответ же венской полиции был просто уморителен: «Это была его частная жизнь, и она не имеет никакого отношения к делу».
Как такое возможно? Если Вольфганг Приклопиль был вхож в мишурный круг садомазоизвращенцев, получающих удовольствие от завлечения к себе детей, как же это можно с легкостью отвергать? Известно, что он был нелюдимом, но также известно, что он одевал множество личин сообразно различным ситуациям. Возможно, у него действительно был узкий круг друзей, которые его немного знали. Вероятно, они все были подобны ему. И тем не менее эта частная жизнь «не имеет никакого отношения к делу»? В любом случае, на какую «частную жизнь» может иметь право похититель ребенка, фанатик контроля, а теперь и покойный Вольфганг Приклопиль? Наверное, на частную загробную жизнь?
Вопреки видимому нежеланию некоторых представителей полиции изучать утверждения «Штерна» о садомазохизме — утверждения, на которых журнал настаивает, — расследование все еще продолжается, хотя и более медленными темпами. Закаленные полицейские, занятые в деле, отказываются принимать тот факт, что она не была жертвой какого-либо рода сексуального растления. Ей же нравится повторять, что все происходившее совершалось по ее свободному волеизъявлению.
Некоторых это возмущает. Одна немецкая семья, чей ребенок был похищен и изнасилован в пятилетнем возрасте, сказала нам: «Возможно, матери и отцы маленьких изнасилованных детей, родители вроде нас, которым сейчас приходится терпеливо и медленно работать над восстановлением своего пошатнувшегося разума, хотели бы услышать из ее уст нечто более осуждающее Приклопиля и его поступки».
Журнал «Штерн» заявил, что он настаивает на своей версии: «Существует все больше и больше указаний на то, что Приклопиль был связан с венской садомазохистской средой и что он вынудил Наташу влиться в нее. И даже за пределами дома». Согласно информации «Штерна», на нее надевали наручники, били и унижали. Возможно, в это были вовлечены и другие. «Кто? У нее были завязаны глаза. Никто не может сказать, когда и сколь часто подобное совершалось. Из-за травмированности и заточения у Наташи Кампуш нет точного восприятия времени и пространства». Ее адвокаты отвергли эту версию как спекуляционный хлам.
Сама Наташа заявила, что садомазохистские фотографии «притянуты», и она может «наверняка их исключить». Ни «да», ни «нет», но «исключить». Точно так же, как она могла исключить лыжную прогулку со своим похитителем, до того как ее адвокаты были вынуждены признать, что она действительно имела место.
Также она сказала, что верит своей матери «на сто процентов», когда госпожа Сирни опровергла знакомство с Приклопилем. И она отказывается говорить о том, что в действительности происходило между ней и похитителем, заявляя: «Я не спрашиваю у других людей, что происходило с ними за последние восемь лет. Эти люди не могут ничего изменить и вообще не могут мне помочь, так что, быть может, они спрашивают лишь из любопытства».
В начале октября 2006 года полиция отослала прокурору предварительный отчет, ключи от дома похитителя Вольфганга Приклопиля в Штрасхофе были переданы в районный суд, а представитель пресс-службы австрийской полиции Герхард Ланг объявил: «Обыск в доме завершен».
Были найдены следы ДНК, однако пригодных отпечатков пальцев не оказалось. Приклопиль маниакально следил за порядком, все было вычищено. Стоило лишь Наташе закончить еду, как он тщательно все вытирал и мыл — столы, стаканы, тарелки. Полиция все еще изучает цепь взаимоотношений похитителя, его делового партнера, матери Наташи Бригитты Сирни и ее бывшего любовника Гусека, как мы подробно излагали выше.
Какой бы «нормальности» Наташа Кампуш ни надеялась достичь, этого никогда не произойдет, пока она отказывает в правде самой себе и миру. Однако на данный момент она, кажется, удовлетворена вдыханием атмосферы славы.
