Она заметила свою кошку, которую не видела с тех пор, как та была еще котенком. Это был очень трогательный момент. Эта кошка — вздорное животное, которое слушается только мою жену. Больше она ни на кого не обращает внимания и приходит, только если ее зовет она, и никогда не подойдет ко мне. Но когда появилась Наташа, эта кошка тут же прибежала и стала тереться о ее ноги. Еще Наташа обрадовалась, что у нас есть собака, наш китайский мопс, которого тоже зовут Людвиг.
Его жена Георгина пояснила: «Наташа кормила того котенка из бутылочки, она назвала его Синди. Но когда она исчезла, ее бабушка решила, что котенка нужно переименовать в честь Наташи, в надежде, что он станет чем-то вроде доброго талисмана и однажды приведет ее домой. Поэтому мы и назвали кошку Таши».
Людвиг Кох продолжил свой рассказ:
Нас здесь было только человек пять или шесть, но, как мне кажется, для нее это все равно было довольно много. Наташа ушла в угол сада и какое-то время оставалась там одна. Она погрузилась в размышления, и я понял, что она хочет побыть одна. Она собралась осмотреть комнату, в которой жила здесь, но мы сдали ее в аренду, поэтому она туда попасть не смогла. Еще Наташа попросила взглянуть на игрушечный автомобиль, который я ей купил и который до сих пор у меня, хотя я и раздал остальные ее игрушки, потому что хотел, чтобы им радовались другие дети. Я лишь одолжил их. Я сказал Наташе, что знаю, у кого они, и могу забрать их, когда она вернется. Она лишь посмотрела на свою машинку и сказала: «Вполне достаточно того, что осталось».
Я понимаю, почему она была так грустна: на нее нахлынуло слишком много впечатлений. Только представьте, все эти годы лишь с одним человеком в качестве редкой компании — и потом внезапно столько людей вокруг. Она хотела уединения, и мы отнеслись к этому с пониманием. Ей надо было примириться со всем, поэтому-то я ее ни о чем не спрашивал. Конечно же, я желаю знать, что происходило в том подвале, но хочу, чтобы это произошло, когда настанет ее время. Я не смотрел фотографий подвала — я никогда не видел его, никогда там не был и не хочу слышать о нем. Она может рассказать мне, когда будет готова. В свое время я узнаю, а пока мы говорим о других вещах. Она спросила меня о бабушке — она знала, что та умерла. В свое время она навестит ее могилу, но пока она еще не готова. Она любила свою бабушку.
Было так здорово, что она приехала сюда. На протяжении многих лет единственным связующим звеном с дочерью была вещь, которую она вылепила из глины, когда ходила в детский сад, — небольшое украшение, которое я всегда берег; и вдруг она снова оказалась здесь — меня всего переполняли чувства.
Люди только и говорят о том, что она вошла в подвал маленькой девочкой, а вышла уже молодой женщиной, но я не думаю, что это означает, что она полностью изменилась, она слишком сильна для этого. Сейчас мои отношения с ней так же прекрасны и крепки, как были и тогда, что бы ни говорили люди. Да, это правда, что поначалу она не часто виделась со своими родителями, но ей ведь приходилось учиться общаться с окружающими. Это был не ее выбор. Также она слишком рано дала интервью. Ее бросили в это, и все произошло слишком быстро. Она внезапно оказалась во внешнем мире, и ей пришлось оценивать положение, обстановку и окружающих ее. Теперь она сделала выводы и взяла ситуацию под контроль. Это мнение не только мое, но также и ее… Я знаю, что в свое время она собирается завести детей и иметь нормальные любовные отношения. Я не обсуждал с ней, какой работой она хочет заняться, — все, что я могу с уверенностью сказать, что, каковой бы она ни оказалась, это не будет работа в офисе.
Она должна решить, как она хочет прожить свою жизнь. Я знаю, что у нее множество идей. Она собирается открыть этот фонд, она хочет помогать голодающим, поскольку сама часто голодала, и помогать женщинам и детям, перенесшим насилие, так как сама была жертвой. Произошедшее с ней уникально. Она говорила, что никогда не хотела стать знаменитостью, но из-за обстоятельств, над которыми она была не властна, теперь она знаменитость, и она хочет использовать опыт этих восьми лет взаперти — она хочет, чтобы и от них была польза.
Теперь у нее новая квартира, которую ей предоставили городские власти Вены. Я не знаю, чем она там занимается. Она живет одна, но ей есть с кем общаться.
Также она немного ходит по магазинам, покупает косметику и одежду, но большей частью со своими адвокатами, хотя я думаю, что при случае ходит и со своими сестрами. Я хотел бы, чтобы у нее был выбор побольше, с кем ходить по магазинам, но, как бы я ни любил свою дочь, я все-таки не тот человек, с которым этим можно заниматься. Ей следует делать это с ровесниками.
Однако найти друзей своего возраста ей сложно. Ведь у нее огромный провал там, где обычные подростки отводят место для приятелей, партнеров, закадычных товарищей из школы, колледжа, дискотеки или кафе. Вольфганг Приклопиль украл у нее не только детство, он украл у нее и навыки общения, нехватка которых проявляется в высокомерном обращении с окружающими ее людьми — адвокатами, врачами, журналистами.
И еще у нее есть опасения, и вполне оправданные, что люди намереваются сблизиться с ней, чтобы урвать кусок на волне ее популярности. Она боится людей, поддерживающих ее не за то, кто она есть, а за то, кем она была, но не кем она станет. Отсеивание подделок от настоящего не может быть работой ее команды адвокатов. Она должна научиться этому сама — так же, как научилась в своей камере немецкой грамматике. И тот путь, по которому она сейчас идет, — устланный законными контрактами, очерченный телевизионными прожекторами, направляемый медиа-светилами, — отнюдь не тот, что ведет к человеческим взаимоотношениям, в чем Наташа так отчаянно нуждается.
Но она свободна. Кто-то может сказать, свободна делать все ошибки, которые хочет.
Ноябрь 2006-го. В Вене листопад, деревья одеты в золотистый и желтый цвета, становящиеся темнее, по мере того как дни делаются короче. Это первая за много лет осень Наташи Кампуш, которую она встретила свободным человеком. Она отвечает на предложения о книгах — пока где-то между тридцатью и сорока — и о многочисленных сценариях, равно как и телевизионных мини-сериалах, блокбастерах, и на просьбы об интервью, что ежедневно в изобилии поступают в офис ее медийной и юридической команды. Она выйдет из своего плена богатой и знаменитой.
У нее также есть собственная квартира, но проживает там она не одна.
