29 июля представители НАСА вызвали семерых астронавтов и сотни очень важных персон на мыс Канаверал для широко разрекламированного первого испытания системы «Меркурий-Атлас» — капсулы «Меркурия», установленной на верхушке ракеты «Атлас». Ракета «Атлас», с ее 367 тысячами фунтов осевой нагрузки, должна была использоваться для пилотируемых орбитальных полетов; для первых полетов «Меркурия» — суборбитальных — предполагалось использовать меньшую по размерам ракету «Редстоун». День 29 июля выдался пасмурным и дождливым, что должно было сделать запуск ракеты еще более зрелищным. Земля затряслась под ногами, и ракета стала медленно подниматься вверх на трех столбах пламени. Впечатляющее зрелище! Спустя шестьдесят секунд ракета уже летела к горизонту, к вершине своей траектории, астронавты и все прочие задрали головы, наблюдая за этим восхождением Ахурамазды, как вдруг — ба-бах! — она взорвалась. Как раз над их головами! На мгновение показалось, что ракета разлетелась на тысячу кусков, которые сейчас упадут прямо на головы собравшимся. Но на самом деле такой опасности не было: взрывная волна отнесла обломки далеко от места запуска. Все произошло на удивление обыденно… Но для проекта «Меркурий» это готовило плохие новости. Конечно, о полном фиаско говорить было рано. Полное фиаско случилось позже, в тот год, когда люди из НАСА устроили испытания на мысе Канаверал, чтобы показать всем политикам, что система «капсула плюс ракета» почти готова к пилотируемому полету. Ради такого крупного события на Мыс прилетело пятьсот важных персон, включая многих конгрессменов и видных деятелей демократической партии. Ракета «Редстоун» была недостаточно мощной для выведения капсулы на орбиту, но предполагалось, что ракета поднимет капсулу выше чем на сто миль (на пятьдесят миль выше границы атмосферы), а затем капсула спустится в атмосферу и приводнится на парашюте в Атлантическом океане, примерно в трехстах милях от Мыса, возле Бермуд. Астронавта в капсуле, естественно, не было. Чиновники расселись на трибуне, и в громкоговорителях послышался обратный отсчет: «Девять… восемь… семь… шесть…» и так далее, а затем: «Пуск!» — и из ракеты вырвались мощные столбы пламени… Огромная белая стрела покачнулась, но затем, похоже, передумала и подала сигнал своей компьютерной центральной нервной системе, потому что столбы пламени внезапно исчезли, а ракета с негромким хлопком вновь осела на пусковую установку. С вершины ракеты сорвалась вверх небольшая штучка с острым носом — аварийная башня капсулы. На глазах остолбеневших зрителей она поднялась вверх примерно на четыре тысячи футов, а потом стала спускаться на парашюте. Она напоминала значок принадлежности к какой-нибудь партии. Приземлилась она примерно в четырехстах ярдах от ракеты, на сонных берегах Банана-ривер. Пятьсот важных персон проехали через всю Флориду в эту забытую богом каменистую пустыню, где невидимые клопы в кровь искусывали лодыжки, чтобы увидеть огни Армагеддона и услышать, как дрожит под ногами земля, — а вместо этого они услышали хлопок, словно вылетела пробка из бутылки «Спуманте». Итак, фиаско проекта «Авангард» повторилось, правда, на этот раз все было еще хуже. Тогда, в декабре 1957 года, люди хотя бы вдоволь налюбовались на столбы пламени и взрыв. По крайней мере, это выглядело почти как катастрофа. Кроме того, тогда битва в небе только начиналась. Но на этот раз все оказалось просто смешно и нелепо!
Кеннеди победил на выборах. Во время своей кампании он столь яростно обвинял НАСА в некомпетентности, что исход был заранее предрешен: вскоре последовало увольнение шефа НАСА Т. Кита Гленнана, который к тому же был республиканцем. Теперь стоял вопрос о том, с кого еще снимут голову. Как насчет Боба Гилрута? Ведь именно он отвечал за проект «Меркурий», зашедший в тупик. Или же фон Брауна, этого немецкого ракетного гения? Дебаты становились все более саркастичными, и даже фон Браун начал подвергаться нападкам. Ну а что до семерых храбрых парней…
Когда пошли такого рода разговоры, в Эдвардсе тут же начали «настраивать радар»… Несколько месяцев в НАСА ходили слухи, что проект Х-15 станет для летучих жокеев прощальным подарком. Никто не заявлял об этом публично, но все знали: впервые сам проект «Меркурий» был признан негодным. Советником Кеннеди в области науки был Джером Визнер из Технологического института Массачусетса. Он представил Кеннеди отчет, в котором говорилось буквально следующее.
Проект «Меркурий» был продан администрации Эйзенхауэра на первой волне паники после запуска «Спутника» как быстрое решение главной задачи — отправить человека в космос раньше русских. А случай с «пробкой из-под шампанского» особенно ярко продемонстрировал, что у НАСА не была готова даже примитивная система «Меркурий-Редстоун». Если бы даже система работала, то ракета «Редстоун» смогла бы вывести человека только на суборбитальную траекторию, и то лишь на пятнадцать минут. А могущественный советский «Интеграл» уже запустил серию огромных кораблей и, вероятно, находится на грани запуска человека не только в космос, но и на земную орбиту. Но есть одна область, где Соединенные Штаты опережают русских, — беспилотные научные спутники. Так почему бы не сосредоточиться на этой программе, раз уж космическая гонка все равно проиграна? Почему бы не бросить все эти лихорадочные попытки превратить маломощные снаряды «Редстоун» и «Атлас» в космические ракеты, а вместо этого не разработать продуманную, солидную долгосрочную программу с использованием более крупных ракет, таких как «Титан», которые будут готовы в течение восемнадцати месяцев?
И вот, пожалуйста! Насколько было известно Джо Уокеру и всем в Эдвардсе, под солидной долгосрочной программой на основе «Титана» подразумевалась программа Х-20 или «Дина-Сор», к которой приступят сразу же после завершения проекта Х-15. Военно-воздушные силы, отвечавшие за проект Х-20, так и не оставляли попыток осуществить полную программу пилотируемого космического полета. Всегда казалось несправедливым то, что в НАСА присвоили все наработки программы Фликингера «Человек в космосе как можно скорее» и вложили их в проект «Меркурий». Возможно, после перестановок в администрации ситуация изменится.
Джо Уокер чувствовал себя превосходно. В августе он установил новый рекорд скорости на Х-15, выжав из Малого двигателя все, на что тот был способен, — 3,31 Мах, или 2196 миль в час. А после приземления на берегу озера Роджерс он издал ковбойский клич, который все услышали по радио. Таков был Джо Уокер. Неделю спустя Боб Уайт установил на Х-15 новый рекорд высоты — 136 500 футов, то есть немногим более двадцати пяти миль. Это был отличный полет. Малый двигатель был использован до предела. А условия почти полностью соответствовали условиям космического полета. Боб поднял корабль в воздух по баллистической дуге — именно по той траектории, по которой должна была взлететь система «Меркурий-Редстоун»… когда-нибудь. При подъеме уровень перегрузок составлял 5 g (астронавт в «Меркурии» должен был испытывать нагрузку в 6 g). Состояние невесомости длилось примерно две минуты — в то время, когда корабль поднялся на вершину своей дуги. Астронавт в «Меркурии», как предполагалось, должен был находиться в невесомости пять минут. На высоте 136 500 футов воздух был такой разреженный, что Уайт совсем не мог управлять аэродинамикой. Там стояла полнейшая тишина, и можно было видеть пейзаж внизу на сотни миль — от Лос-Анджелеса до Сан-Франциско.
