Формально покинув университет, Бутлеров, конечно, не переставал участвовать в его научной жизни. Редкие дни проходили без того, чтобы он не навестил университетскую лабораторию.
Известный русский химик академик В. Е. Тищенко говорит:
«Он бывал в университетской лаборатории по нескольку раз в неделю в дни лекций и академических заседаний, обходил всех работавших, давал указания и разъяснения и беседовал на разнообразные темы. Во время этих бесед он обыкновенно присаживался к паяльному столу и искусно выдувал из стекла разные замысловатые вещицы, на что был большой мастер».
Оставив преподавание в университете, Бутлеров ее отошел также совсем и от преподавательской деятельности. Он продолжал чтение лекций на Бестужевских высших женских курсах, которые, как справедливо замечает В. Е. Тищенко, «могли бы называться бутлеровскими, если бы Александр Михайлович не отказался от места учредителя курсов, на которое, был выставлен кандидатом вместе с А. Н. Бекетовым и К. Н. Бестужевым-Рюминым».
Здесь до последних дней жизни он продолжал чтение лекций, руководил устройством образцовой лаборатории для работ слушательниц по всем отделам химии, принимал живейшее участие в жизни курсов, вплоть до изыскания средств для их существования.
Такие средства давали публичные лекции в пользу курсов, частные пожертвования, и Бутлеров читал публичные лекции, делал большие взносы и заявлял:
— Мы должны добиваться того, чтобы в каждом университетском городе были не только высшие курсы, а женские отделения университетов и по всем факультетам!
Александр Михайлович выступал очень часто и с научно-популярными статьями не только по вопросам пчеловодства, но и по вопросам своей основной науки. В 1877 году он написал для журнала «Свет», издававшегося Н. П. Вагнером, популярную статью «Химические явления». Незадолго до своей смерти он переработал эту статью, вышедшую в 1886 году в виде небольшой книжечки под заглавием «Основные понятия химии».
Эта книжечка, объемом в полсотни страничек, представляет исключительный интерес и как научный труд и как образец популяризации научных знаний.
Как популяризатор, Бутлеров заслуживает самого глубокого уважения и признания. Только непростительной нашей забывчивостью можно объяснить, что «Основные понятия химии» не являются и сейчас настольной книгой у юношества, приступающего к изучению химии. Нам трудно припомнить другую книгу в мировой литературе, где с такой же простотой, доступностью и серьезностью, так же увлекательно, ясно и строго были бы изложены все основные понятия химии.
Бутлеров относится к своему читателю с уважением, он не нисходит до него с высоты ученого, а его поднимает до себя. Нет ничего удивительного в том, что эта предназначенная для широких читательских масс книжечка сделалась настольной у всех его учеников и до сих пор цитируется в исторических работах по химии как одно из выдающихся произведений. Маленькая книга Бутлерова исполнена необычайных предвидений и поразительных по глубине мысли философских обобщений.
Бутлеров чрезвычайно серьезно относился к задаче популяризации, считая сложной и почетной обязанность пропагандиста научных знаний.
Ко всякого рода упрощениям и попыткам писать, подделываясь под народную речь, Бутлеров относился резко отрицательно. Это отношение сказывается в многочисленных его рецензиях на популярные книжки по пчеловодству:
В то же время Бутлеров стремится избегать всякой догматичности, оставляя простор для творческой мысли читателя. Совершенно правильно говорит по поводу «Основных понятий химии» Бутлерова академик А. Е. Фаворский:
«Громадное значение на научное воспитание учеников должно было иметь и действительно имело отношение Бутлерова к существующим в науке господствующим взглядам и теориям, отношение, которого он держался как в начале, так и в конце своей научной деятельности и которое особенно ярко выражено им в небольшой брошюрке под заглавием «Основные понятия химии», изданной в 1886 году, знакомство с которой он рекомендовал всем начинающим химикам».
В своем последнем, явившемся как бы завещанием, обращении к ученикам, молодым химикам, великий русский ученый прежде всего высказывает свой взгляд на значение теоретических построений для развития науки.
«Только при посредстве теории, — говорит он, — знание, слагаясь в связное целое, становится научным знанием; стройное соединение фактического знания составляет науку. Но как бы ни была совершенна теория, она только приближение к истине».
Заканчивая свои рассуждения о значении научных теорий, Бутлеров говорит:
«Хотя теория, и не будучи полной истиной, может предвидеть полную истину, то-есть те или другие факты, но совершенно ясно, что она, оставаясь в своих законных границах, не может и не в состоянии предсказать несуществование того или другого явления: построенная для фактов, вмещающихся в известных более или менее тесных пределах, может ли теория, какова бы она ни была, сказать, что нет других фактов за этими пределами?»
Из приведенных строк образ Бутлерова, как представителя точной науки, выступает особенно рельефно. Признавая значение научных теорий, он предостерегал от веры в них, как во что-то непререкаемое, и тут же сам смело и свободно шел дальше того, что допускалось существовавшими тогда общепринятыми теориями.
По поводу атомистической теории Бутлеров писал:
«В начале этого очерка было сказано, что элементами зовутся вещества, которые до сих пор не удалось разложить, но химическая сложность некоторых из них (хотя и сложность особого порядка) не невероятна. Это значит, что так называемые ныне «атомы» некоторых элементов, в сущности, быть может, способны подвергаться химическому делению, то-есть они не неделимы по своей природе, а неделимы только доступными нам ныне средствами и сохраняются лишь в тех химических процессах, которые известны теперь, но могут быть разделены, в новых процессах, которые будут открыты впоследствии. Такое строгое отношение к понятию об атоме вполне отвечает духу точной науки, действительному значению научных теорий».
Рядом с этой смело высказанной мыслью о возможной делимости атома, нашедшей в настоящее время экспериментальное подтверждение, Бутлеров столь же смело и вразрез со взглядами, которых в этом отношении держались многие химики и физики в то время, ставит и другие основные вопросы химии — о постоянстве атомных весов, о сложности элементов, о возможности их превращения.
В наши дни, когда далеко продвинулось познание структуры атома, когда научно доказано существование атомного ядра и электронов, бутлеровские мысли делимости атома поражают остротой научного предвидения, подтверждение которого осуществилось много лет спустя.
