«Ха! – выкрикнул он. – Вы не принесли письменного распоряжения на них, но, ладно, я знаю, что можно будет сделать».
Теперь до меня дошло, почему он смотрел на меня таким хитрым взглядом все это время. Как использовать танки, если в них нет боеприпасов и бак для горючего пуст? Это был промах с моей стороны, но, к счастью, ввиду близости немцев он не стал беспокоить штабного генерала, чтобы получить другие пустые бланки для заполнения. Мое поведение, видимо, не понравилось ему, потому что, окинув меня беглым взглядом, он разразился криком: «Убирайтесь отсюда и занимайтесь своими делами!»
Я пулей вылетел оттуда. Отдав бланки обратно лейтенанту, он отправил меня к гаражу, в сопровождении сержанта. Таким образом, благодаря липовой бумажке я заполучил два новых танка «Т-36», два новеньких транспортных грузовика и машину с горючим.
Затем я подмигнул тому, кто меня сопровождал, и он подбежал ко мне. Я закричал на него, чтобы слышал сержант: «Не стой здесь как идиот! Приведи сюда отряд!» Щелкнув каблуками, он исчез, как комета, и буквально через несколько мгновений весь отряд, маршируя, пел песню «Моя Москва». Они смотрелись очень достойно и могли служить примером для всех остальных. Я видел, как даже старый полковник прильнул к окну, чтобы посмотреть, как стройно они маршируют. Ты можешь гордиться ими, Георг, потому что они выглядели как один из самых надежных русских отрядов, как отряд пограничников.
Как дети они залезали в танки, в каждый по пять человек. А затем мы проехали мимо штаба с опущенными в знак приветствия орудийными стволами. Я был вынужден подмазать русского сержанта, чтобы тот выделил нам трех человек, которые бы сопроводили нас на склады горючего. Он не сразу согласился, сказав: «Знаете, лейтенант, я действительно не могу так поступить, но ради вас сделаю исключение». Я посмотрел на него, показав взглядом, что чрезвычайно признателен, и он удалился к группе своих людей, а вернувшись, привел с собой трех человек, которым приказал показать дорогу и сопроводить меня, куда бы я ни попросил. Я велел остальным занять места в грузовиках. Я знал, что старый полковник следит за моими действиями, поэтому сам впрыгнул в первый танк, сказав ребятам направляться в сторону леса и замаскировать танки таким образом, чтобы их не было заметно с воздуха.
Я знал, что, если мы задержимся еще хотя бы на минуту, полковник снова начнет кричать.
Как ты знаешь, главные дороги в сплошных ухабах и кочках, поэтому я решил ехать по обочине, вдоль леса, что было необходимо, потому что мы могли бы не заметить где-то телефонный кабель. Ведь он не был прикреплен к телеграфным столбам, но тянулся низко по лесу, в некоторых местах касаясь земли. Я не мог выбросить этого из головы, поэтому примерно в пяти километрах от перекрестка я дал колонне команду остановиться, чтобы взглянуть на кабель. Мы поставили танки и машины таким образом, чтобы с дороги абсолютно не было видно, что мы делаем, а затем ребята принялись перерезать линию. Потом я слушал около получаса. Это была фантастика – приказы отдавались во всех направлениях каждые пять минут, направляя войска в железное кольцо. Приказы шли из НКВД, и совсем не из военного штаба. Я знал, что повредил линию в некоторых местах, и установил контролирующий распределительный щит, но место, где мы находились в тот момент, было слишком опасным, так как просматривлось со многих точек. Поэтому я приказал колонне двинуться вновь и следовать вдоль берега, намеренно в непосредственной близости к телефонному проводу, пока не достигнем холма, покрытого невысокими зарослями кустарника. Оттуда будет хорошо видна дорога, в то время как мы сами останемся незамеченными даже с воздуха. Я выставил пост охраны, дождавшись, пока ребята разъединят связь, а затем мы протянули к реке другой провод длиной в два километра.
На расстоянии ста метров от холма я, во избежание неприятных сюрпризов, поставил наблюдателя, а также установил телефон, чтобы он немедленно мог связаться со мной, если что-то пойдет не так. Все остальное ты знаешь, Георг.
Мы с Вилли смотрели на Бока, а когда он договорил, переглянулись. Этот высокий рыжеволосый лейтенант провел колоссальную работу, но в то же время он допустил грубейшие ошибки. Я подумал несколько секунд, а потом строго посмотрел на него:
– Все это замечательно, лейтенант, но разве вам не пришло в голову, что посыльные или старшие офицеры могли посетить головной дозор и обнаружить, кем вы являетесь на самом деле?
Я понимал, что опасность миновала, но все же продолжал слушать его в течение пяти или шести минут, чтобы понять, как действовать дальше. Даже эти несколько минут могли быть существенно важными.
Бок изумленно смотрел на меня, широко раскрыв рот, так как ожидал услышать хотя бы несколько слов похвалы в свой адрес, а я совершенно не выразил радостных чувств. Он нервно переминался с одной ноги на другую, не зная, что ответить.
– Что за чудовищная некомпетентность! – заорал я. – Надеюсь, среди нас больше нет таких дураков, как ты. Немедленно отправляйтесь к перекрестку, встаньте так, чтобы танки находились спиной друг к другу. Один должен смотреть на Одессу, другой – развернут в сторону немецкой границы. – Я посмотрел на него в упор, в душе ругая себя за суровость, но зная, что подобного тона не избежать. – Флаг уже готов – тот, на котором изображено восходящее солнце на белом фоне?
Он кивнул.
– Хорошо, расстелите его на земле, как только окажетесь на месте, но так, чтобы его не было видно с дороги, и сделайте все так, чтобы немецкие самолеты легко могли заметить его, когда будут разыскивать нас.
– Да, сэр.
– Ну, не стой здесь, как глупый осел, собирайте грузовики и танки в дорогу. И не бойтесь превысить скорость, потому что начиная с этого момента до того, как вы доберетесь до места, у нас каждая секунда на счету.
С быстротой молнии он исчез в грузовике. Человека, только что разговаривавшего со мной, уже не было, и почти сразу же послышался звук заводившихся двигателей. Они помчались с бешеной скоростью и, так как дорога уходила вниз, быстро скрылись из вида, как будто вся русская армия разом наступила им на пятки.
– Георг, ты все еще думаешь о том, что сказал тебе Бок, не так ли? – спросил Вилли. – Но ты не можешь не признать, что он использовал свои мозги на полную катушку, проявив всю хитрость и смекалку, конечно исключая грубую допущенную ошибку.
Я ухмыльнулся, обращаясь к нему:
– Да, знаю, но я не мог сказать ему об этом, потому что тем самым сбил бы его с толку, и в будущем он бы напрочь забыл все навыки. Хорошая встряска никогда никому не помешает, исключая личные отношения конечно же. Я понимаю, что накричать на человека проще всего, но еще больше меня беспокоит то, что, если все пускать на самотек, мы быстро разболтаемся, а такая дисциплина в нашем деле ни к чему.
