"Да ведь это же болгары!" - чуть не вскрикнул он от радости.
- Летник! Братушка! - кричали два солдата, торопливо шагая навстречу Ивану. - Болгар ми, болгар!
- Братушки, родные! - вырвалось из груди нашего летчика. Дрожащими руками он обнял первого подбежавшего к нему солдата и крепко поцеловал.
Новые друзья представили советского летчика своему командиру роты, а потом вместе с Пащенко пошли на "островок спасения". Илью застали они у потухшего костра. Он лежал на спине и стонал.
Один из болгар, оглядевшись вокруг, сказал, что здесь недалеко живет лесник и у него должна быть лодка. Он сам вызвался разыскать его.
Когда Тодор ушел, Иван вместе с другим солдатом, Вылко, развели костер и накормили Добрынина консервами.
За работой и заботами о друге они не заметили, как стемнело.
Наконец вернулся Тодор. Он объяснил, что домик нашел, а лесника нет. Наверно, его убили фашисты.
- А лодку пригнал? - спросил Пащенко. Утвердительно покачав головой, Тодор ответил:
- Нема лодка.
Пащенко удивился. Но Вылко, немного знавший русский язык, объяснил, что согласный кивок головой у болгар означает не "да", а "нет". И наоборот. Это разъяснение не успокоило советского летчика. Надо было что-то придумывать.
Сначала они попробовали вынести раненого на носилках, сделанных из жердей и шинели. Но из этого ничего не получилось. Попав на глубокое место, они вынуждены были вернуться.
- Без лодок или плота не обойтись, - сказал Пащенко. - И, подумав, предложил: - Слушай, Вылко, вы и Тодор оставайтесь с Ильей, а я пойду искать бревна для плота. Поняли? Видя, что болгары дрожат от холода, он не хотел, чтобы они из-за него и Ильи снова лезли в ледяную воду.
- Понял, - ответил Вылко и привычно качнул головой из стороны в сторону.
Пащенко через силу улыбнулся, сошел в воду и поплыл. Поиски материала для плота кончились для него печально. Когда он, выловив первое бревно, вытащил его на мель, ноги ему свела судорога. Летчик упал и потерял сознание.
Ивана случайно обнаружили два югославских партизана, которые проплывали здесь на рассвете. Заметив, что он еще дышит, они втащили его в лодку, растерли спиртом и влили в рот несколько капель своей водки - ракии.
Через некоторое время Пащенко пришел в сознание. Открыв глаза, очень удивился, увидев рядом незнакомых людей, опоясанных пулеметными лентами.
- Кто вы? - спросил встревоженный летчик.
- Серб, серб, партизан, - наперебой заговорили югославы.
- Братушки, тогда плывите вон туда, - попросил Иван, указав рукой в направлении островка,
Однако на острове никого не оказалось. "Куда же они ушли?" - ломал голову летчик. Собравшись с силами, он несколько раз окликнул их, но ему никто не отозвался.
Лишь после того, как югославские партизаны доставили Пащенко в нашу ближайшую пехотную часть, он узнал, что Добрынин жив. Болгарские друзья не бросили его и вынесли из леса. Теперь они все трое лежали в медсанбате, который находился в ближайшей деревне.
Летчик попросил и его проводить туда. Пехотинцы согласились. С большим трудом он дошел до деревни. И когда переступил порог дома, в котором размещалась санчасть, силы снова покинули его. Он потерял сознание.
Через несколько дней Иван Васильевич Пащенко вернулся в родной полк. Снова стал водить в бой грозные "илы", поддерживая с воздуха части болгарской армии, отражавшие атаки фашистов. А Илью Добрынина эвакуировали в тыл залечивать раны.
...Воины двух братских армий плечом к плечу сражались на последних рубежах, отделяющих нас от желанной победы. Они всегда были готовы прийти друг другу на помощь. Когда 4-й болгарский корпус попал однажды в тяжелое положение, командование 3-го Украинского фронта послало ему на выручку наш 133-й стрелковый корпус. И фашисты были разгромлены.
* * *
Наш аэродром расположен севернее города Капошвар, близ деревни Орци. Вдали уже виднеются белые вершины гор. Это южные отроги Альп. Как далеко мы ушли от родных равнин и лесов!
Вместе с частями болгарской армии мы громили фашистов в Южной Венгрии и на севере Югославии. А на других фронтах советские войска уже рвались к Берлину, Вене, Праге. До конца войны оставались считанные дни.
...Летчики сидят возле штабной землянки в ожидании очередного вылета. Примостившись на ящике, лейтенант Орлов читает "Горе от ума". Он очень любит эту бессмертную комедию Грибоедова. Часто в кругу друзей Петр, перефразируя стихи великого поэта, вдохновенно декламирует:
Вот отбомбишь, воротишься домой,
И дым Отечества нам сладок и приятен!
Лейтенанту Орлову всего двадцать два года. Но это уже опытный, закаленный воин. Недавно его приняли в партию.
Слышится команда: "По самолетам!"
Петр Орлов с сожалением закрывает книгу и отдает ее механику. Надев шлем, он по-юношески легко вскакивает на плоскость машины. А воздушный стрелок уже занял свое место в задней кабине.
Полку поставлена задача - нанести штурмовой удар по железнодорожному узлу Чаковец, расположенному в северной части Югославии. Воздушная разведка обнаружила там скопление вражеских эшелонов с войсками и техникой.
...Штурмовики, прикрываемые истребителями, точно вышли на цель. В этой группе находился и Петр Орлов. Построившись в круг, "илы" с пикирования начали штурмовать вражеские эшелоны, обрушивая на них бомбы и реактивные снаряды, поливая свинцом из пушек и пулеметов.
Зенитчики противника открыли сильный огонь. Вокруг штурмовиков заклубились разрывы снарядов. С каждой секундой этих черных клубков становилось все больше. Но ничто не могло сорвать атаку наших "летающих танков".
Во время второго захода в самолет Орлова угодил снаряд. Машина перестала слушаться летчика.
- Орлов, ты подбит... Можешь выйти из боя, - передал ему командир.
- Успею, товарищ командир. Мы еще повоюем, - ответил Петр.
В такой обстановке летчик, с разрешения командира, мог бы, конечно, выйти из боя и под прикрытием истребителей вернуться домой. Никто не упрекнул бы его за это.
А если он чувствовал, что не дотянет до аэродрома, ему разрешалось перелететь линию фронта и приземлиться в расположении своих войск. Но лейтенант Орлов не сделал ни того, ни другого. Он был настоящим бойцом. Бить фашистов, пока глаза видят землю, а руки способны управлять самолетом - вот его девиз. И он не вышел из боя, смело повел свой "ил" в очередную атаку.
Второй снаряд, пробив броню, разорвался в моторе. Штурмовик окутался черным дымом. Все летчики, находившиеся поблизости от Орлова, с волнением ожидали, какое он примет решение. В эфире наступила тишина.
- Петя, горишь! - крикнул кто-то, не выдержав. В этом возгласе прозвучала тревога за друга, просьба к нему подумать о своей молодой жизни. Ведь слишком много мы понесли жертв за годы войны. И как обидно было на пороге победы терять таких молодых ребят...
