Первой приступил к форсированию Нарева ударная группа, сформированная из добровольцев — коммунистов и комсомольцев батальона майора Гамзатова. Ее возглавили парторг полка капитан Т. Д. Климовцев и командир третьей роты старший лейтенант И. И. Соколов. Ниже по течению реки в одно и то же время начала переправляться тоже на подручных средствах группа 1199-го стрелкового полка во главе с заместителем командира батальона по политчасти капитаном М. С. Саркисяном.
За этими группами последовали другие, в том числе пулеметчики и минометчики. А капитан Грязнов сумел даже переправить на плоту противотанковую пушку.
Поддерживающие дивизию самоходки пока только готовились к переправе. Танкисты спешно промеряли брод. И не было еще полной уверенности в том, что они смогут быстро переправиться. В ту пору танки еще не умели плавать. Чтобы решиться форсировать на них довольно глубокую и широкую — метров в двести — реку, требовалось огромное мужество.
Противник еще не успел подтянуть свои войска из тыла, а отходившие части не успели как следует занять позиции. Поэтому следовало торопиться.
За рекой разгорался бой. Начали его группы капитана Т. Д. Климовцева и капитана М. С. Саркисяна. С восточного берега десантников активно поддерживала полковая и дивизионная артиллерия. Посланные за реку артиллерийские разведчики корректировали артстрельбу с большой точностью.
Вслед за группами Климовцева и Саркисяна быстро переправились через Нарев основные силы 1203-го стрелкового полка. На соседнем участке столь же организованно форсировал реку батальон майора И. Т. Ищенко. Командир полка Павлов сразу же перенес свой НП за реку. Главные силы 1199-го и 1203-го полков продолжали вести бой с остатками вражеских войск в лесах, в полутора километрах западнее местечек Вилька и Заторск.
В беде оказались тыловые подразделения дивизии. Бродячие группы противника уже успели разгромить медсанбат и, как сообщил подполковник Г. Г. Слуцкий, штаб дивизии остался без охраны. Положение на восточном берегу реки к середине дня в некоторых местах сложилось так, что порой было трудно разобраться, где находятся свои подразделения, а где — противник.
Несмотря на это, переправа войск продолжалась. Главным оставалось наращивание сил на плацдарме.
Когда 1203-й полк продвинулся примерно на километр вперед, я доложил командиру корпуса Алексееву о захвате небольшого плацдарма за Наревом и одновременно попросил оказать помощь в уничтожении действовавших в тылу дивизии больших групп противника.
Дмитрий Федорович с нескрываемым недоверием спросил:
— Плацдарм?.. Так быстро?.. А не выдаешь ли ты желаемое за действительность?
Пришлось назвать по карте точные координаты местонахождения подразделений дивизии, и в частности 1203-го полка.
— В таком случае поздравляю! — сказал комкор. — Плацдарм не оставлять! Держись! Я приеду к вам.
Части соседней 44-й гвардейской были на подходе, и батальоны дивизии, занявшие небольшой плацдарм, пока одни отбивали контратаки врага лишь при поддержке дивизионной артиллерии.
Скорее бы переправились танки Донского гвардейского корпуса. Но торопить их было бесполезно. Прежде чем приступить к переправе, требовалось закрыть, проконопатить в нижней части машин все отверстия, через которые могла проникнуть вода. Для этого танкисты использовали паклю, ветошь, брезент. Конечно, после принятия таких мер предосторожности тоже не было полной гарантии, что моторы танков не заглохнут в реке. Дно оказалось, правда, плотное, песчаное — но всякое могло случиться.
Бой на правом берегу Нарева принимал все более ожесточенный характер. Судя по всему, противник подтягивал свежие силы. Если теперь же, немедленно не переправить артиллерию за Нарев, стрелковые части без поддержки натиск врага не выдержат. Но как переправить без моста артиллерию?
Был бы брод, но его поблизости, как назло, не оказалось. Вся артиллерия на конной тяге. Пустить ее вплавь? А если не получится?.. И тем не менее надо пробовать.
Начальник артиллерии полковник К. И. Граховский встретил мое предложение с нескрываемым сомнением.
— Пушки вплавь, на лошадях?.. — попыхивая трубкой, удивился Константин Иванович. — Но ведь это же верная гибель лошадей, материальной части.
— И все-таки будем пробовать, Константин Иванович. Промедление опасно.
Командир 921-го артполка подполковник И. М. Яковлев оказался более решительным.
— Что ж, будем пробовать, товарищ комдив. Лошади крепкие, — сразу же согласился он.
И вот первое орудие во главе с командиром расчета, с молодым белобрысым сержантом, спустилось к реке. Глаза у парня серые, озорные. Он усаживается верхом на коренника. Вслед за ним привычно вскакивают на спины лошадей бойцы расчета.
— Поехали! — громко кричит сержант. Одно только слово, а сколько в нем оттенков! Тут и радость, что ему доверено первому переправить пушку за реку, и естественное возбуждение, и с трудом скрываемая боязнь опасности. А вдруг лошади не потянут, остановятся среди реки? Тогда — беда.
Пушка плавно опускается в воду. Сначала река скрывает ее колеса, затем и ствол. Лошади, непрерывно понукаемые бойцами, напрягаясь и отфыркиваясь, плывут вперед, повинуясь силе солдатских рук.
Пожалуй, никогда в жизни не знал я минут более долгих, насыщенных таким тревожным ожиданием.
Кони плыли.
Прошло три минуты. Кони уже на середине реки. Еще минута… Еще… Противоположный берег к ним уже ближе… Их уже встречают… Вот подполковник Павлов… Он весь подался вперед, кажется, готов протянуть руку, чтобы помочь коням доплыть поскорее.
И вдруг я услышал громкое фырканье и увидел мокрые крупы коней.
— Доплыли! Какая удача!
И вот уже пушка на берегу! Белобрысый сержант стоит рядом и радостно машет пилоткой.
Снова посмотрел на часы. Прошло всего восемь минут. Значит, примерно за какой-то час-полтора переправится через реку весь артполк. Да это же прекрасно!
Увлекшись переправой, я не заметил, как подошел командир корпуса генерал Алексеев. В руках он держал… большой букет роз.
— Это тебе, Владимир Николаевич, от генерала Панова, — сказал Дмитрий Федорович, передавая букет и, видимо, заметив мое недоумение, пояснил: — В знак его преклонения перед пехотой, сумевшей обогнать танки. Так и просил передать. Еще он прислал тебе в подарок венгерского жеребца. Красавец! Но я пожалел брать его сюда, под пули. Вот форсируем Нарев, и будешь скакать на нем в своей бурке. Ну а теперь докладывай обстановку.
Коротко доложив, спросил комкора, как он рискнул приехать, ведь в тылу орудуют большие группы гитлеровцев.
