Ознакомительная версия.
«Наверху облаченный в свое оперенье орла, покрытый инеем господин; сияющий лунный волк; пядей плуга широкий путь», — сообщает надпись. Из легенд скандинавов мы знаем про лунного волка Скати, про великана Хрэсвелы, который обращается орлом.
Идолы богов Одина и Тора найдены в слоях Ладоги VIII и IX веков. По поверьям скандинавов, вороны Одина — Хугин и Мугин — могли летать там, где стоят изваяния этого божества: могли или нет, спорить не буду. Важнее то, что скандинавы в это верили; для живших в Ладоге варягов их край был продолжением родной Швеции, земель, где властвуют их боги.
Трудно представить себе, что, постепенно заселяя Приладожский край, славяне не прикоснулись к этому пласту культуры. Именно на Ладоге «русско-скандинавский контакт вполне охватил высший — магический — уровень духовной культуры»[6].
Спор о норманнах-викингах-варягах
Для людей Средневековья легенда о призвании правителя была очень престижной — ведь получается, что не князь с дружиной завоевал нашу землю, а мы сами позвали. Чем более славный и знаменитый князь принял предложение владеть землей, тем больше чести.
Так же престижно было взять жену из далекой земли. Само слово «невеста» и означает — «невесть откуда». Чем из большей дали невеста — тем больше чести жениху и всему его роду. Чем из большей дали князь — тем больше чести племени, в котором он княжит.
Так когда-то бритты позвали саксов владеть Британией со словами: «Обширную, бескрайнюю свою страну, изобилующую разными благами, готовы вручить вашей власти…»
Но возможна и совершенно другая логика.
Да потому, что это важно для самооценки народа, для его самоопределения. Сам факт то ли призвания варягов, то ли завоевания варягами Руси многим кажется каким-то обидным. Если племя руссов завоевало славян, а потом нас завоевали еще и варяги — это вообще что же такое получается?! Вечно нас завоевывают немцы… Наверное, русским так легко было поверить в «норманизм» (а в него ухитряются верить и сегодня) потому, что в самом факте этих завоеваний им видится что-то унизительное и обидное. Одна обида развивается в сторону другой: ясное дело, «они» «нас» за людей «не держат», считают неполноценными и неспособными к созданию собственного государства. Если людям «обидно», их очень легко убедить в логике: «Раз Рюрик варяг, немцы нас не считают за людей». Логика, конечно, странная, но сторонников у нее довольно много.
В «норманизм» в России тоже верят. Многие до сих пор уверены, что «немцы так думают» — а в самой Германии ни о каком таком «норманизме» и слыхом не слыхали. Конечно же, советские ученые и публицисты не упускали случая попрекнуть идеологов Третьего рейха «норманизмом». Но и это неправда.
В Третьем рейхе охотно распространялись нелепые представления о том, что само название «славяне» происходят от «sklaven» — рабы, в головы бедным подданным Гитлера и Геббельса внедрялись мысли о неполноценности славян. Германец Рюрик в роли культуртрегера, несущего свой нордический стойкий характер в земли sklaven, — это было то, что нужно! Но и тогда нацисты в описании походов Рюрика делали массу ошибок, германские имена первых князей и их приближенных не интерпретировали, и Рюрика с россами-русью не связывали. Уверен — будь у них нужные сведения, нацисты своего не упустили бы. Видимо, они плоховато знали историю.
Вообще же борьба с «норманизмом» началась в XVIII веке.
В 1749 году известный популяризатор науки Михайло Васильевич Ломоносов обвинил сотрудника Академии наук, профессора Герарда Фридриха (Федора Ивановича) Миллера (1705–1783), в нанесении оскорблений русскому народу. Якобы Ф. И. Миллер, «залетный немец», отрицал умственные способности русских и их способность создать собственное государство.
Крупный историк, свободно владевший русским, древнерусским и церковнославянским языками, Ф. И. Миллер готовил речь на тему «О начале народа и имени российского». Он сослался на статью «De Varagis» («Варяги»), которая была опубликована на латинском языке Готлибом Зигфридом Байером в IV томе Комментариев Петербургской академии наук.
Российский патриот, Миллер с 1747 года перешел в российское подданство. Он всегда очень уважительно отзывался о русском народе и его истории. До конца дней Ф. И. Миллер сохранил уверенность, что первая правившая на Руси династия Рюриковичей — германского, скорее всего скандинавского, происхождения. Это не мешало ему искренне любить русский народ и постоянно отмечать почтенную древность и славную историю россов и вообще всех славян.
Не менее симпатичной личностью был и Готлиб Зигфрид Байер (1694–1738) — крупный ученый, близкий друг и сотрудник Татищева, он очень помог Татищеву в написании его «Истории Российской». Ни он, ни Миллер никогда ни слова не говорили о неполноценности славян, об их неспособности создать государство, о необходимости руководить славянами и так далее.
Все эти мысли им приписал Ломоносов. Он обвинял Миллера и Байера в том, чего они никогда не говорили.
М. В. Ломоносов придумал «норманнскую теорию», чтобы пугать и обвинять своих врагов во враждебности к русским и на этом делать собственную карьеру. Если верить легендам, Михайло Васильевич завел даже огромную собаку, и этот пес бросался на кого угодно по команде «Норманист!».
Дело в том, что 25 ноября 1741 года произошел очередной дворцовый переворот — царевна Елизавета Петровна с помощью гвардии свергла Брауншвейгскую династию, родственников умершей в 1740 году императрицы Анны Иоанновны.
Переворот осуществлялся под знаменами возвращения на престол дочери Петра I, продолжательницы его великих дел. Елизавета шла к власти как патриотка, враг иноземного засилья.
Уже в ночь переворота несколько специально отряженных людей сели писать некий Манифест. Манифест от 28 декабря 1741 года — ярчайший пример фальсификации. Там утверждалось, что это «немец Андрей Остерман» призвал на царствование Анну Иоанновну, нарушив таким образом права Елизаветы. И что он же и «прочие такие же» после смерти Анны Иоанновны передали престол Брауншвейгской династии. Так вся внутренняя политическая жизнь Российской империи между 1730 и 1741 годами сводится к заговору немцев во главе с Остерманом.
Елизавета провела чистку государственного аппарата и армии, повыгоняла со службы довольно много немцев — в том числе решительно ни в чем не повинных.
Все годы своего правления (1741–1761) Елизавета подчеркивала, что она — царица «чисто русская», иноземцам предпочтения не отдает и даже по-немецки говорит плохо.
Ознакомительная версия.
