двухразовые: с 9 до 11 — утренняя и с 15 до 17 — вечерняя. Фигуристы успевали с 12 быть в школе. Пропущенное навёрстывали дома. Учителя ребятам помогали. Был специальный график дополнительных занятий. Выручало и расположение школы — рядом с катком.
В общий плотный график подготовки удавалось вставить занятия хореографией. Не забывали ребята заниматься и физической подготовкой.
* * *
В 1992 году я подписала предложенный мне контракт с центром Олимпийского комитета США в знаменитом Лейк-Плэсиде, и моя тренерская жизнь должна была вписаться в совсем другую систему.
Нам с мужем удалось в годы перестройки, когда менялось буквально всё: и больше не было ни бесплатного льда, ни достаточного материального обеспечения спорта на всех уровнях, взять и практически всю группу перевезти в Лейк-Плэсид. Я уже об этом говорила.
По условиям контракта я была обеспечена гарантированной зарплатой, медицинской страховкой, бесплатным льдом для моей «русской группы», жильём, питанием спортсменов и транспортом. Кроме того, я могла давать частные уроки за рамками Международной школы по танцам на льду, в которой на тот момент собралось около 50 спортсменов из многих стран мира.
Мои частные уроки, как и у других тренеров в Лейк-Плэсиде, длились 25 или 50 минут. Они начинались точно по графику, минута в минуту, и так же заканчивались. Это стандартный подход для всех: от начинающего фигуриста до мастера. Ученики буквально ловили каждое слово тренера, было видно, что они хотели получить за свои деньги максимум пользы от урока. Наверное, то, что оплата мотивировала внимание к словам тренера, — это хорошо. Но поначалу меня сильно напрягал бизнес-подход к творчеству. Кстати, постановка программ оплачивалась не по времени, а по готовому «продукту», и сумма оговаривалась до начала работы. Всё это совсем не походило на наш труд за советскую зарплату. Перейти к новой форме было непросто, потребовалось время, чтобы вписаться в новую жизнь. Сейчас такой подход к организации работы привычен и для России.
Американская подготовка юных спортсменов подразумевала сдачу тестов, которая могла привести к заветному «золотому знаку». Этот «титул» часто открывал путь в колледж или университет с большой скидкой в оплате обучения, что для семьи, оплатившей лёд, уроки, переезды для сдачи тестов и соревнования, было большой помощью.
Как-то на тесте мой спортсмен ошибся и получил «неуд». Я очень огорчилась. Ко мне подошёл местный тренер: «А что ты расстраиваешься? Не сдал, ну и хорошо, возьмёт больше уроков». Его слова меня просто шокировали.
В целом сегодня, когда я уже проработала в США 30 лет, могу утверждать: если ты не халтуришь, а всегда стремишься дать урок как можно лучше и продуктивней — это неплохая система. Во-первых, ученик не тратит время на разминку — он уже готов и сосредоточен, а во-вторых, другой формы заработка для тренера просто не бывает.
Исключение составляют контракты с клубами и региональными организациями, где еженедельные выплаты, бесплатная медицинская страховка и пенсионные накопления обеспечивают стабильность жизни тренера.
Глава, написанная в первые дни пандемии, что называется, с ходу. Память подсказывала разные истории, то свежие, то уже частично забытые. На листках бумаги ожили картинки из моей жизни. Я их назвала…
Глава 4. Сумбур воспоминаний
К 15 годам я точно знала: фигурное катание и есть моя судьба.
Никакие разговоры о мединституте, серьёзных занятиях музыкой или поступлении по стопам отца в Бауманский институт не могли меня даже на секунду отвлечь от мечты — стать тренером.
А пока я тренировалась сама, сначала в одиночном катании, потом в парном. Однажды, получив после падения с поддержки серьёзную травму, решила: буду дерзать в менее опасных для здоровья танцах на льду.
Надо сказать, этот вид фигурного катания в нашей стране тогда ещё не был популярен. Выручила меня тяга к балету и несколько переведённых с английского книг на эту тему. Через год повезло найти тренера и партнёра.
Сказку, которую подарил мне в 1965 году московский чемпионат Европы, нельзя забыть. В танцах тогда доминировали английские дуэты. С утра до вечера я просиживала во дворце спорта: на всех тренировках и выступлениях лучших европейских мастеров. Школа, да и собственные тренировки, к большому огорчению моих родителей, были отложены. Я была безумно счастлива — умудрялась не пропустить ни одной встречи с зарубежными танцорами! После чемпионата, буквально перевернувшего мою жизнь, решила: время терять нельзя, танцы — это мой выбор. Забегая вперёд, скажу: через год стала мастером спорта СССР, получила бронзовую медаль на первенстве страны и участвовала во Всемирных студенческих играх в Турине. Там мы с партнёром заняли четвёртое место, и мне присвоили новое звание — «мастер спорта международного класса».
* * *
В семье чувствовалась напряжённая атмосфера. Моих замечательных родителей можно было понять. Каждое утро я торопилась перед школой на каток, а после уроков вместо возвращения домой снова шла на лёд. Домашние задания я в основном делала на коленках, сидя в трамвае или автобусе. Училась хорошо, но школа, по моему мнению, занимала слишком много времени.
И я решила поменять свой график. Кто-то из подруг посоветовал перейти в вечернюю школу. Решиться на это было нелегко. «Школы рабочей молодёжи», как они тогда назывались, были, мягко говоря, не слишком популярны среди сторонников качественного образования. Пришлось специально для родителей придумать ход: нашла школу, которая называлась сменной: там ученики могли варьировать график посещений. Уроки то утром, то вечером. Меня это устраивало.
Сообщив родителям «печальную» новость о своём переходе, я всё-таки скрыла одну деталь. В обычной школе выпускным был 10-й класс, а в сменной аттестат выдавался после 11-го, так что моя учёба продлевалась на год. Это, как мне казалось, для родителей было бы чересчур. Решила никому не говорить, но закончить сразу и 10-й, и 11-й классы. И действительно, к концу учебного года сдала все экзамены. Оставалось получить аттестат.
Во время торжественного вечера родители сидели в зале вместе со мной. Выпускников вызывали по очереди на сцену и вручали аттестат. Один, второй, третий… Волнение нарастало. Вот вызвали почти всех, и мама не сдержалась «Ну, когда ты уже прекратишь свои фокусы? Что ты опять придумала? Где твой аттестат?»
Я хотела ответить, но тут, будто по заказу, в зале наступила тишина. Директриса школы, глубоко вдохнув, торжественно произнесла моё имя. Она не только назвала меня лучшей, но и раскрыла перед родителями мой секрет: «А вот Наташе Бах (моя девичья фамилия) мы с особым удовольствием выдаём аттестат зрелости и радуемся, что она получает его на год раньше».
Мама с папой
