порядке».
20 сентября русско-турецкий флот под командованием Ушакова вышел в море. Ему предстояло освободить Ионические острова, препятствовать французам усиливать свои гарнизоны на албанском берегу и по мере возможности оказывать поддержку английской эскадре под командованием адмирала Нельсона, блокировавшей берега Египта.
Первые раскаты ушаковских орудий, прозвучавшие у острова Цериго, ознаменовали собой начало войн России с Францией, которые через ряд сражений привели в 1814 году русские войска на улицы Парижа.
Всего лишь шесть недель понадобилось Ушакову, чтобы освободить четыре острова: Цериго, Занте, Кефалония и Св. Мавра. Его донесения и об этих сражениях подробны и доказательны. Таков стиль адмирала. Читающий должен получить возможность представить всю картину боя, его напряженность и стремительность. При этом на первый план Ушаков выдвигает наиболее храбрых воинов, заслуживших своей самоотверженностью его признание и похвалу.
«Осмелюсь всеподданнейше донести вашему императорскому величеству, — писал он Павлу I, — командующий российским десантом флота капитан-лейтенант и кавалер Шостак рачительной расторопностию, искусством и рвением при неустрашимой храбрости исполнил все поручаемое мною по моим приказаниям весьма удачно и исправно, и крепости взяты безо всякой потери людей с нашей стороны…»
Тут и оценка разумных и удачных действий подчиненного, и нескрываемое чувство гордости, которое всякий раз испытывал адмирал за славных сынов отечества, сумевших в жестоком бою одолеть противника. Особенно радовало его признание силы и мощи русского флота со стороны иностранцев. Несколько раньше Федор Федорович написал: «Из острова Св. Мавры также получил я известие, что жители оного острова в городе подняли российский флаг и с нетерпеливостию ожидают прибытия нашей эскадры, дабы вместе со оною истребить французов».
Наиболее крепким орешком в этой экспедиции был остров Корфу с его знаменитой крепостью. Расположенный на путях интенсивного сообщения западного мира с Востоком, этот остров с древнейших времен привлекал к себе внимание.
В стенах крепости французы сосредоточили до 650 орудий с боеприпасами, 3 тысячи солдат, запасы продовольствия на полгода. С моря Корфу защищал остров Видо с фортом и крепостью, имевшей 800 человек гарнизона, и остров Лазаретто, на котором были установлены артиллерийские батареи. Под стенами Корфу стояли на якоре французские корабли.
Прямо скажем, оборона по тому времени достаточно убедительная и надежная. Но и союзный флот располагал немалой мощью. А главное — командовал им человек, обладавший незаурядным талантом военачальника, способного повести людей на любые сражения и одержать победу.
Надо заметить, что русская армия и русский флот в особенности всегда отличались высокой степенью организованности и дисциплины, которые достигались большей частью жестокостью начальников к подчиненным.
Федор Федорович, конечно же, был человеком своего времени. Как и его предшественники, он использовал достаточно суровые меры для наведения порядка. Об этой свидетельствуют его письма, распоряжения, приказы и другие документы. В то же время он был одним из немногих, кто стал понимать, что глумление человека над человеком безнравственно. Позднее последователи передовой мысли русского офицерства, в частности декабристы, полностью откажутся от телесных наказаний солдат, чем заслужат уважение и любовь своих подчиненных. Но это будет позднее. Пока же Ушакову острое чутье и природная мудрость подсказывают, что в рамках существующих законов и правил нужно относиться к подчиненным более гуманно. Даже в его приказах, касающихся вопросов поведения моряков, дисциплины, преобладают меры убеждения.
Непременное уважение человеческого достоинства и обязательное почитание офицерской чести Ушаков сочетает с требованием неукоснительного выполнения своих приказов, что диктуется не его личными амбициями, а неумолимыми законами флотской жизни.
Опытный, беспредельно влюбленный в море, познавший все тонкости флотской службы, Ушаков в обучении и воспитании подчиненных использовал не только положительные, но и отрицательные примеры. В этом видится его удивительная способность быть настоящим наставником.
Бесценный организаторский дар Ушакова, его умение поддерживать в подчиненных боевой дух способствовали достижению крупных успехов. Один из них — победа русского флота при Корфу.
В конце января 1799 года, собрав все силы союзной эскадры, Ушаков решил атаковать Корфу с моря. Это было новшеством в борьбе с морскими крепостями, которые обычно брались только с суши после длительной осады. Общий штурм, назначенный на 18 февраля, адмирал решил начать с острова Видо, о котором он сказал: «Вот ключ Корфы».
Утром намеченного дня Ушаков дал сигнал открыть огонь двух батарей по крепостным укреплениям французов, а десанту атаковать внешние укрепления. Одновременно эскадра начала обстрел северной и восточной сторон Видо. Обрушив всю силу огня корабельной артиллерии по батареям и береговым укреплениям острова, союзники за два часа окончательно подавили их. Не прекращая огня, Ушаков приказал высадить десант во всех удобных местах. В 14 часов остатки гарнизона острова — 422 человека во главе с генералом Пивроном — сдались в плен.
Взяв Видо, Ушаков все силы бросил на овладение островом Корфу. После полуторачасового штурма были взяты наружные укрепления старой крепости. Видя безнадежное положение гарнизона, главный комиссар Директории Дюбуа и комендант крепости Шабо на следующий день прислали к Ушакову парламентера с предложением о сдаче крепости. 20 февраля был подписан акт о капитуляции. В донесениях адмирала сказано, что в плен было взято 2931 человек, захвачено 698 пушек разного калибра, линейный корабль, фрегат, бомбардирский корабль и десять мелких судов, большое количество боеприпасов и продовольствия.
Русские моряки в этих боях в очередной раз проявили самые лучшие свои качества. «Прилежнейшие наши служители, — писал Федор Федорович, — от ревности и рвения своего желая угождать мне и оказать деятельность свою и храбрость, на батареях в работу и во всех бдительностях в дождь, в мокроту и в слякоть, обмаранные в грязи, все терпеливо сносили и с великой ревностию старались обо всем рачительно и все переносили». И еще он писал: «Корфу взята нами, так сказать, великой отважностью и последними способами, каких другие употреблять не осмеливаются…»
Победу эту, к великому сожалению, в высших кругах встретили холодно и равнодушно. Ушаков искренне недоумевал и переживал по поводу такого отношения к подвигам русских моряков.
«За всем моим старанием и столь многими неусыпными трудами и рачением из Санкт-Петербурга не замечаю соответствия, — делился он своей душевной болью в письме к русскому послу в Константинополе. — Я душою и всем моим состоянием предан службе, не только о собственном каком-либо интересе, но и о себе ничего не думаю, кроме одной пользе государевой. Зависть, может быть, какая против меня действует. За Корфу я и слова благоприятного никакого не получил…»
В январе 1799 года Ушаков получил копию «с союзного оборонительного трактата высочайшего двора с Портою Оттоманскою». На основании этого «трактата» Ушаков должен был действовать в союзе с английским флотом в Средиземном море. Весной с повеления государя эскадра направилась к
