Ознакомительная версия.
Она уснула мгновенно, а когда проснулась, уже темнело и тучи еще ниже висели над головой. К ночи идти на поиски самолета не было смысла, поэтому она спустилась к реке, напилась, собрала пригоршню ягод и снова поднялась на сопку.
«Сколько же можно продержаться без огня, без еды?» – думала она. В темноте вдруг ожили звуки, которые она не замечала днем: шелест тайги, протяжный свист ночной птицы, осторожный шорох травы.
А с утра Раскова снова продиралась через чащобу и прыгала по болотным кочкам. Однажды она провалилась и с отчаянием выбиралась из ледяной воды, но при этом в болоте остался и пуховый носок. Пришлось вместо него натянуть на ногу шерстяную перчатку. Обмотала травой, да так и шла. Через неделю она съела последний кусочек шоколада. Но все шла и шла, стараясь держаться открытых мест, чтобы можно было заметить ее с воздуха.
Она увидела самолет на девятый день. Он сделал круг, потом развернулся и опять прошел над ней, показывая направление, куда она должна идти. На десятый день Раскова вышла к месту посадки самолета «Родина», где ее ждали подруги.
За этот перелет В. Гризодубова, П. Осипенко и М. Раскова были удостоены звания Героя Советского Союза. О них говорил весь мир.
Но всемирная известность после рекордных перелетов не испортила характера Расковой, не вскружила ей голову. Она по-прежнему оставалась такой же общительной, отзывчивой и душевной. Конечно, популярность ее была огромной. Ее засыпали письмами девушки – просили помочь стать летчицами. Писали матери – просили помочь в воспитании трудных подростков. Многие искали с ней личных встреч, подкарауливая возле дома, и тоже обращались с просьбами. Ее постоянно приглашали на встречи на предприятиях и в школах. Она выступала с лекциями и докладами, выполняла депутатские поручения. И все это как-то совмещала с большой и ответственной работой в Наркомате обороны.
Иногда на встречах ей говорили, что при такой известности и славе она могла бы построить себе «красивую жизнь». Но дело в том, что Раскова по-своему понимала эту жизнь.
В сентябре 1941 года Марина Михайловна добровольно взвалила на свои плечи такую задачу – сформировать три женских полка. Многие авиационные командиры не верили в успех дела. Но Раскову это не остановило.
8 октября 1941 года во все райкомы комсомола Москвы был передан призыв ЦК ВЛКСМ о добровольном наборе комсомолок в армию. Отсюда телефонограммы передавались в учебные заведения, на предприятия, в учреждения. Весть быстро распространилась.
Здание ЦК гудело, словно улей. В вестибюль входили все новые группы девушек – из Московского авиационного института, медицинского, педагогического, из МГУ, сельскохозяйственного, с фабрик, заводов…
Быстро и уверенно прошла отбор группа из МАИ. Среди них две саратовские девушки – Рая Аронова и Тамара Фролова. Аронова держалась особенно уверенно: у нее за плечами аэроклуб. Тамара же убедила членов комиссии, что она будет механиком. «Хорошим, – поспешила заверить. – А потом научусь летать. Мы, саратовские, способные». Она действительно стала хорошим механиком, а потом и штурманом. Но на 128-м боевом вылете она погибла.
Комиссаром группы формирования была назначена батальонный комиссар Е. Я. Рачкевич.
Много прибыло летчиц-инструкторов и выпускниц из аэроклубов, пилотов гражданского флота. Раскова и Рачкевич подолгу беседовали с каждой девушкой, старались определить, где, кого и как лучше использовать в соответствии с профессией, подготовкой и наклонностями. Летчицы из ГВФ держались солидно и независимо. Многие из них, такие как Евгения Тимофеева, Евдокия Бершанская, Надежда Федутенко, Серафима Амосова, знали друг друга, имели большой налет на трассах или в качестве инструкторов училищ. А вот штурманов не хватало. Вот почему выпускниц Херсонского училища Осоавиахима, которое готовило летчиков-инструкторов со штурманским уклоном, Раскова зачислила в штурманскую группу, несмотря на их протесты.
– Поймите, – говорила она, – летчиками мы полки укомплектуем, а вот штурманами – нет. А без них бомбардировочная авиация действовать не может.
Так убеждала Раскова и Валю Кравченко, инструктора Саратовского аэроклуба. Кравченко согласилась, ведь и Раскова была штурманом.
17 октября поздно вечером авиагруппа строем двинулась на вокзал и погрузилась в эшелон. В теплушках холодно, тесно, устроились на нарах кое-как. В дороге питались хлебом и селедкой. Раскова ежедневно бывала в вагонах, знакомилась с каждой, разъясняла ближайшие задачи. На десятые сутки авиагруппа прибыла в город Энгельс. Начальник летной школы, когда Раскова представилась и сдала необходимые документы, спросил ее:
– Вы уверены в успехе вашего дела?
– Да! – твердо ответила она.
– А трудностей не боитесь?
– Нет. Все знают, что трудности будут, и идут на это сознательно.
– Ну, раз так, то в добрый час. Авиагруппе мы присвоим условный номер – 122.
Формирование женских авиаполков
Первые дни были очень трудными. Строгий распорядок дня, строевая подготовка, классные занятия по десять – одиннадцать часов в день. Передвижение по территории гарнизона только строем.
С непривычки девчонкам трудно было выдержать этот жесткий режим. Я старалась преодолеть все трудности. Ведь обещала Расковой все выдержать.
Вскоре на аэродроме, включая подкрыльные факелы, я забыла вырубить электричество из сети, и они взорвались в моих руках. Рядом оказалась Раскова.
– Открой глаза! Теперь-то видишь?
Все обошлось. А Марина Михайловна с упреком сказала:
– Эх, профессор! Учиться надо!
Она требовала ото всех аккуратности, четкости, организованности. И сама подавала пример, вызывая наше восхищение.
А как она умела носить военную форму, которая удивительно элегантно сидела на ее ладной фигуре и очень гармонировала с гладкой строгой прической. Не каждой женщине, даже в самом нарядном платье, удавалось выглядеть так привлекательно и женственно. Когда Раскова улыбалась или смеялась, в ней смеялось все: ее светлые глаза и ослепительно-белые зубы. Такой мы ее запомнили.
Учеба шла своим чередом. Теоретическая подготовка будущих воздушных бойцов проводилась по общей программе для всех трех полков. А в штабе формирования шла работа по укомплектованию частей. Раскова до поздней ночи засиживалась в штабе, беседовала с людьми, изучала личные дела, оценивала жизненный путь и опыт летчиков. Прежде всего нужно было подобрать командиров подразделений и начальников служб.
На должность командира 588-го ночного бомбардировочного авиаполка Раскова выбрала Евдокию Давыдовну Бершанскую. Во-первых, в прошлом инструктор, летчик гражданского флота. Во-вторых, Евдокия Давыдовна имела спокойный характер, обладала большой выдержкой и тактом, была справедливой и волевой. Комиссаром полка была назначена Е. Я. Рачкевич, начальником штаба – бывшая студентка МГУ Ирина Ракобольская.
Ознакомительная версия.
