Нет, это не обворожит меня, если нежный мой наставник, сердце, ожидает ещё выбора мужчины, которому оно отдает преимущество; но когда этот тихий диктатор не соглашается или молчит, тогда должно быть или низким или ничтожным человеком, чтоб прельститься тем, что украшает часто и глупца и бездельника. Я не хочу, чтоб Вы принимали слова мои на счет человека, о котором Вам говорили. Он по моему мнению человек почтенный, но я никогда не думала выйти за него замуж. Я воображаю на этот раз, что Вы почитаете это дело совершенно решенным, потому что я так горячо вступилась за Ваши слова. Но я так далека от этого, как ненавижу безрассудных мужчин (исключая немногих, кои не имеют этого порока), которые, вообразив, что они нравятся нашему полу, вдруг пристают убеждать свою жертву, что они влюблены.
Касательно этого, я не разделяю образа мыслей здешней страны, в которой поступают с женщинами так, как будто бы они всегда ждали или искали, кто бы к ним присватался или как будто бы они не знали, что такое брачный союз. Здесь думают, что женщина, встретив мужчину с состоянием из хорошей фамилии, несмотря на все его недостатки, спешит завербовать его; станут дивиться, если Вы скажете «он не может быть моим мужем, я не могу любить его,» потому что не имеют никакого понятия, что значит это слово "любовь". Такие важные рассуждения напоминают мне, что и в нашем отечестве есть люди, которые также думают; главная забота состоит в том, чтоб жить, как называется, "по-людски", — wordly [53] — все остальное роман.
Я расскажу Вам одну историю, чтоб дать вам образчик северных модников и красавиц. Меня пугает только Ваша чинность (извините, ваше благоразумие), но как бы то ни было, я не могу удержаться; Вы можете опустить флер, потому что я начинаю. Здесь есть молодой человек, модник, путешествовавший во Франции и пр. Возвратившись домой, он встретил трех или четырех красавиц в доме своего знакомого, где он танцевал, пел, смЕёлся, был свободен с дамами a la mode de Paris [54]. Показав опыты своей ловкости, он начал хвастать, что успел возбудить к себе любовь в каждой из красавиц, и это дошло до ушей de Mess. leurs maris [55], (ибо они были замужни). Мужья долго смотрели, не зная на что решиться, наконец высказали прямо своим женам, что они ими очень недовольны. Дамы пожелали, чтоб им позволено было привести с собою этого господина к своим мужьям. Все эти четы условились, чтобы одна из нимф пригласила его на ужин к себе в дом, не объявляя, что с ним ещё будет. Он полетел на крыльях любви на свидание, и его приняли как нельзя лучше. Но в минуту его высочайших надежд хозяйка начинает его упрекать за речи, которые он говорил. Он запирался, но к ним входят другие дамы со своими мужьями, свидетелями его вины, и обличают его совершенно. Мужья произнесли приговор, чтобы жены его высекли. Одни говорят, что он в самом деле это сделали, a другие — что они препоручили экзекуцию своим девкам. Только верно, что наказание было так жестоко, что бедняга пролежал несколько дней в постели [56], но сами ли дамы были исполнительницами приговора или только зрительницами, не известно.
По этому Вы можете судить, в каком состоянии находится galanterie [57] в северном климате. Прощайте.
Милая моя,
Господин Г. от Вас с ума сходит и только о Вас говорит. Его жена признавалась мне, что она уже чувствует ревность — прошу Вас остерегаться. Вы слышали, как наказывают на севере за такие преступления, хотя я убеждена, что она о таких вещах также думает, как и Вы, впрочем, кто знает, чего примеры не делают! Она мне говорила, что намерена посетить Англию, берегитесь, повторяю. Ожидали ли Вы такого ответа, какой я Вам сделаю на ваш вопрос? Ожидаете или нет, я скажу правду, как могу; вот он: я колеблюсь и не могу сказать, что из этого выйдет. Мне кажется, он человек с умом (сколько могу судить), имеет кроткий нрав и ровный характер, сколько можно знать о характере, живя в одном доме. Его весьма уважают мужчины, но, как говорят, он не обращает на себя общего внимания женщин. Должно ли мне идти на перекор всему нашему полу? Я не могу решить.
Признаюсь, я чрезвычайно уважаю и ценю его. Предоставляю Вам угадывать будущее, что касается до настоящего, — я не знаю, что сказать. Говорят, двор зимою переедет в С.-Петербург; в таком случае дела мои принудят меня отправиться туда же. Вы весьма многого от меня требуете, но я могу сказать весьма мало для удовлетворения ваших желаний, потому что в настоящем положении я никуда не выхожу.
Фамилия Долгоруких в изгнании [58], равно как и бедная минутная императрица. Они отправлены в тот же город, где находятся в изгнании и дети князя Меньшикова [59]. Таким образом, две женщины, которые попеременно стремились завладеть юным царем, могут встретиться в изгнании.[60] Какой предмет для трагедии! Говорят, что дети Меньшикова будут возвращены, и та самая стража, которая Долгоруких проводит в ссылку, возвратит в С.-Петербург семейство Меньшиковых. Если это правда, то это благородно, потому что князь Меньшиков был непримиримым врагом теперешней императрицы, говорил и обращался с нею весьма грубо [61]. Вы может быть удивляетесь, что ссылаются женщины и дети? Отец семейства, впавши в несчастье, увлекает естественно за собою и все семейство, потому, что преступники лишаются всего имения, исключаются из сословия дворян, никто не спросить об них в обществе. Иногда говорят: «такой то разорился», но никогда не услышишь, что такой то в немилости. Если кому удается снова снискать милость при дворе, то все ласкают их, но не говорят ни слова о случившемся.
Но я пишу Вам о том, о чем Вы уже слышали от меня сто раз и не могу сказать ничего занимательного для Вас. Но Вы принуждаете меня, повторяете приказания, передавать Вам самые мелочные наблюдения; я их стыжусь. Надеясь на наше дружество, я уверена, что Вы только сами прочтете эти безделицы и никому их не покажете. Ваша и пр.
Милая моя,
Для Вас, без сомнения, не удивительно, что я переменила имя [62]. Думаю, что Вы уже были уверены, тогда как я была в величайшей нерешимости; надеюсь, Вы будете благодарить меня за то, что пишу к вам тогда, как мне не остается почти нисколько времени от визитов. Мы представлялись ко двору [63] и теперь приготовляемся к отъезду в С. Петербург, куда мы отправляемся чрез десять дней. Г-н Г. и его супруга с нами неразлучны, от этого и наше путешествие будет не так скучно. Так как двор переезжает в это же время, то нам нельзя будет получать почтовых лошадей, и мы должны будем останавливаться в избах, как прежде описывала. Дней чрез 12, вероятно, прибудем в Петербург. Меня отрывают от письма гости — должно до переезда в Петербург проститься с Вами.
