Ознакомительная версия.
Семье нужен был глава, и Клэр вышла замуж за Уильяма де Груши, франко-канадца, выросшего в Бостоне, но переехавшего жить в Сан-Франциско.
Жизнь текла спокойно и неторопливо, пока однажды утром нас и наш дом тряхануло землетрясение. Произошла утечка газа, я поспешила в спальню отца, раздвинула занавески и шторы, открывая окна. Отец, по-видимому, еще спал. Я разбудила его: «Вставай, город в огне». «Это, — произнес он со своим обычным спокойствием, — ничего хорошего Востоку не принесет».
Наша служанка подогревала воду в кухне на спиртовке, чтобы приготовить кофе. Дымоходная труба свалилась, водопроводные трубы вышли из строя, ванны не будет. Я поднялась по холму к входу в Президио, там предрассветным утром генерал Фанстон со своим отрядом направлялся в город, где уже начались пожары.
Отец, который, наконец, поднялся, отправился в финансовый квартал города, чтобы убедиться в безопасности ли банковские сейфы. Убедившись в их целостности, он вернулся домой с четырьмя сотнями сигарет — все, что мог купить. «Для Нелли, для Клэр и для тебя», — объяснил он.
Я отослала служанку за продуктами, какие сможет достать, а сама пошла к Нелли, посмотреть, как обстоят дела у нее. Ее обе служанки — китаянки — готовили еду на импровизированной печке на улице. Нелли находилась в своей потемневшей комнате-библиотеке, занимая свой ум, как обычно погрузившись в какой-то роман.
Когда я вернулась домой, там были Клэр и Гарриет. После ленча на тротуаре Клэр поторопилась к матери и брату в Саусалито, а Гарриет отправилась в Окленд.
Пол Коулс из Ассошиэйтед Пресс встретился с журналистами в полдень в Фэрмаунт отеле на Ноб Хилл. На их вопрос, встретятся ли они завтра опять, он ответил: «Если будет завтра».
Во второй половине дня я уложила семейное серебро в китайский сундучок, попросила брата выкопать глубокую яму в саду, в которую и опустили сундучок. Мы насыпали в яму достаточно много земли, чтобы предохранить серебро в случае, если пожар распространится. Работая в саду, я временами ощущала подземные толчки.
Отец с братом устроились на ночь недалеко от Президио, а я должна была провести ночь в Беркли с друзьями одной знакомой женщины. Света не была и прогулка к парому оказалась долгой и трудной.
Когда мы подошли к парому, город погрузился в темноту. Я спросила, идут ли поезда на той стороне залива. «Конечно», — раздался голос из темноты. Люди толпами поднимались на паром, но беспорядка не было. По счастью, у меня не было возможности на переполненном пароме обернуться назад и взглянуть на горящий Сан-Франциско.
В Беркли предстоял длительный подъем по холму к дому Сиднея Эрмерса, где нас приветствовали, накормили горячей едой и выделили удобные кровати. Я спала урывками и проснулась рано. Газеты в Беркли сообщали тревожные новости. Связь с Сан-Франциско отсутствовала, поэтому я тут же вернулась в Сан-Франциско, оставив мою подругу на попечение Эрмерсов.
Путешествие поездом и на пароме оказалась более нормальным, чем предыдущей ночью. Пассажиры не толпились, португальские музыканты на пароме играли развлекательную музыку. Я повстречала двух своих бывших учителей из школы мисс Лейк; они торопились назад, посмотреть, что осталось от их небольшого дома.
Город еще горел. Прибрежные строения и вся дорога к Ван Несс авеню лежали в руинах. Люди советовали каждому, как пробираться короче и безопаснее, и однако потребовался почти час, чтобы добраться до дома.
Отец с братом оставались в Президио недолго, казалось, сохраннее для имущества находиться рядом с ним и они вернулись домой.
Обмывшись губкой с холодной водой, я вышла на улицу. Проходя мимо дома Анни Фабиано, я остановилась и спросила, как они поживают. Она слыла большим специалистом по гвоздикам, вывела много ее новых сортов. Жара от пламени пожаров привела к тому, что цветы расцвели быстрее, чем в оранжереях. Анни не смогла остановить цветение и разрешила мне унести цветов столько, сколько смогу. Я так и поступила и отнесла их к Нелли.
Там собрались Нелли, ее сестра и оба брата, Клэр и Фрэнк Жако, за которого потом Нелли выйдет замуж. Старший брат Нелли, который управлял делами наследства матери, был в подавленном состоянии. Их доход сгорел в пламени пожара. Ничего не осталось, кроме их собственного дома. На ренту от него жить четверым было невозможно.
В Саусалито Клэр нашла пару пачек сигарет «Венус де Мило», которые мы понятно никогда не курили. Я достала несколько пачек, полученных от отца, и мы все с удовольствием ими воспользовались.
Повар-китаец, служивший у Нелли, приготовил нам замечательный ленч. Лишь спустя несколько недель он признался Нелли, что человек тридцать, его кузенов, чьи дома горели, появились у него в поисках убежища. Он раздобыл мешки с рисом, китайские полуфабрикаты и поместил всех пришедших вместе с продуктами в погреб, где они жили несколько недель и вели себя настолько тихо, что никто в доме не заметил их присутствия.
Когда я вернулась домой, отец сообщил, что владелец нашего дома договорился с рабочими отремонтировать дымоход. Для этого потребуется несколько дней, гораздо больше времени понадобится для восстановления водопроводной сети.
Вместе с нашей служанкой я принялась за чистку дома. Из-за дыма все было черно. Очищая шкафчик, я обнаружила два билета на спектакль «Федра» в греческом амфитеатре Калифорнийского университета с участием Сары Бернар. Я совершенно забыла об этом. Я решила, что отправлюсь в Окленд, перекушу, приму ванну у сестры Гарриет и возьму с собой ее племянницу. Не могла решить, что больше привлекало — театр или ванна.
Восхитительный голос Бернар запомнился мне со времен моей юности. Но тот день был особенно показателен. Оставшись одна в конце первого акта, Федра издает мучительный крик, покидая сцену. Очевидно, Бернар не репетировала и не ознакомилась с большой сценой. С протянутыми руками и пронзительным криком она, казалось, вечно направлялась к выходу. Она продлевала крик, ее золотой голос не кончался. Аудитория затаила дыхание. Наконец она добралась до занавеса и исчезла. Я видела ее во многих трагических ролях, но никогда не была так потрясена. После представления, спасибо удачному случаю, мы оказались вблизи Сары Бернар, когда она садилась в открытый фаэтон, собираясь уезжать. Студенты университета распрягли лошадей и собирались тащить фаэтон сами. Она бесстрашно подставила лицо калифорнийскому солнцу, откинув назад голову и украсив лицо знаменитой сияющей улыбкой.
Жизнь после ремонта дымохода и водопровода показалась нормальной, хотя это было далеко не так. Нелли, как обычно, большую часть времени проводило в своей полутемной библиотеке. Она отбирала книги для продажи.
Ознакомительная версия.
